– Не волнуйся, госпожа! – успокаивающе проговорила Сатурнина. – Твой первенец станет императором – древние талисманы помогут ему в этом. А искусство актера… ты зря считаешь его презренным и недостойным знатного человека. Искусство актера позволит твоему сыну завоевать полезных и влиятельных друзей, а от врагов – до поры до времени – скрывать его истинные намерения. Тот, кто хочет властвовать, должен в совершенстве освоить искусство актера!

– Будь по-твоему, – согласилась Агриппина. – Я положу эти камеи в буллу своего сына и прослежу, чтобы он никогда ее не снимал.

Сатурнина удовлетворенно кивнула.

Она прекрасно знала: согласно старинному римскому обычаю, на шею ребенку вскоре после рождения надевают особый круглый медальон – буллу. У бедных людей булла может быть кожаной, у богатых – золотой. В буллу вкладывают амулеты, предохраняющие ребенка от сглаза и от злых духов, перед которыми маленький ребенок особенно уязвим: на спящего младенца могут напасть стриги, ужасные существа с железными клювами и когтями. Спасти от них ребенка могут амулеты из кораллов и золота, из волчьего зуба и особого черного камня, называемого антипатис. Каждая мать знает, сколько опасностей подстерегает младенца, поэтому она следит, чтобы булла всегда была при нем.

* * *

На следующее утро Александра стояла на пирсе, любуясь бирюзовым морем, неподвижно застывшим в обрамлении лесистых гор, как драгоценный камень в искусно вырезанной оправе. Погода была прекрасная (впрочем, другой здесь и не бывает), солнце сияло, легкий ветерок освежал лицо. Вчерашние приключения казались Александре далекими и нереальными. Она решила пока не думать о них, а просто наслаждаться отдыхом. У нее была заранее куплена экскурсия по Которской бухте, и теперь она ждала появления экскурсионного корабля в компании таких же, как она, беззаботных туристов. Неподалеку от нее стоял мужчина лет пятидесяти в расстегнутой на груди джинсовой рубахе, из-под которой выбивались седые волоски, и в белой фуражке с «крабом». Он то и дело с интересом поглядывал на Александру, но все не решался с ней заговорить.

Со стороны моря послышался ровный шум мотора, и к пирсу подошел нарядный кораблик. Туристы по сходням перебрались на борт, компания молодежи расположилась на верхней палубе, люди постарше заняли места под тентом. За штурвал встал загорелый белозубый красавец, и кораблик заскользил по глади моря.

Александра надела темные очки и залюбовалась проплывавшими мимо берегами.

Вот из-за скалы показался хорошо знакомый ей испанский форт, они обогнули его и поплыли дальше. Рулевой на двух языках (на сербском и английском) рассказывал о том, что они видят на берегах бухты.

Позади оставались живописные городки – каменные средневековые церкви с изящными колокольнями, нарядные домики, увитые бугенвиллеей, розовые и голубые виллы бизнесменов и артистов, известных спортсменов и политиков.

В изумрудном склоне на дальнем берегу бухты показались два глубоких темных провала, словно две разверстые пасти огромного двуглавого чудовища. Рулевой, таинственно понизив голос, сообщил, что это входы в огромную пещеру, где в советские времена находилась замаскированная база югославских подводных лодок. Выдержав небольшую паузу, он добавил, что позднее в этой пещере снимали один из фильмов о Джеймсе Бонде.

Затем он показал на пришвартованный слева по курсу корабль и сообщил, что это личная яхта многолетнего главы Югославии, покойного маршала Тито.

Яхта была небольшая и неказистая, не чета огромным роскошным кораблям современных воротил нефтяного, строительного и прочего бизнеса.

Мимо проплывали многочисленные городки, по глади бухты скользили парусные суденышки, рыбачьи лодки и спортивные яхты, иногда с треском и грохотом проносились водные мотоциклы. Справа на лесистом мысу красовалась старинная церковь. Она постепенно приближалась, и вдруг зазвонили колокола. Густой прозрачный звон поплыл над водой, эхом отражаясь от скал и склонов.

Александра встала со скамьи, сбросила босоножки и уселась верхом на борт кораблика, свесив босую ногу. Иногда гребешки волн задевали ступню, ей было щекотно и весело.

К ней подошел мужчина в белой фуражке, откашлялся и заговорил:

– Красиво как здесь!

– Очень тонкое замечание, – фыркнула Александра.

Мужчина предпочел не заметить ее сарказма и продолжил процедуру знакомства:

– Вы, вообще-то, откуда? Я, к примеру, из Москвы…

– А я, к примеру, из Крыжополя.

– Откуда?! – У него брови полезли на лоб.

– Из Крыжополя, – серьезно и вежливо ответила Александра. – Между прочим, очень высококультурное место.

– Правда? – В голосе мужчины явственно послышалась растерянность.

– Одно плохо, – вздохнула Александра, сбив ногой пену с очередной волны. – Педикулез у нас очень распространен.

– Что?! – Ее собеседник заморгал и попятился. – Что у вас… распространено?

– Вши! – гаркнула Александра.

Ухажера как ветром сдуло.

Впереди бухта сужалась. Рулевой сообщил, что это Вериги, самое узкое место Которской бухты. Здесь от берега до берега всего триста метров, и в Средние века жители протягивали через бухту цепи, чтобы через пролив не могли пройти вражеские корабли.

Миновав Вериги, кораблик вошел в широкую часть бухты, где располагались два самых старых и богатых историческими памятниками города – Котор и Пераст.

Прямо по курсу Александра увидела два небольших островка, на каждом виднелась церковь.

Рулевой рассказал, что один из них – естественного происхождения, второй же – искусственный: многие годы рыбаки и торговцы из соседнего города привозили на это место камни, пока в море не появился рукотворный остров, на котором позже возвели церковь замечательной красоты.

– В этой церкви находится чудотворная икона шестнадцатого века «Богоматерь в скалах», – закончил он рассказ и подвел кораблик к каменному пирсу.

Корабль пришвартовали, и туристы перебрались на островок.

Александра одной из первых перешла на пирс и огляделась.

Бо́льшую часть острова занимала церковь, к которой сбоку прилепилось готическое здание музея с ажурной каменной лестницей и резными воротами. Позади музея располагалось маленькое кладбище, несколько потемневших от времени каменных плит с надписями по-сербски, на одной из этих плит лежал скромный букетик.

Островок казался небольшим. Пассажиры туристического кораблика разбрелись по нему, и Александра осталась одна.

Она вошла в церковь. Внутри было полутемно и прохладно, пахло ладаном и свечами. Возле пышного барочного алтаря крестили ребенка. Старый седобородый священник что-то ласково говорил молодой красивой матери, она внимательно, почтительно слушала.

Александра почувствовала неловкость, отошла от алтаря и чуть не столкнулась с мужчиной в белой фуражке. Тот что-то разглядывал в левом приделе церкви. Александра попятилась, тихонько вышла из церкви и обошла ее с другой стороны. Здесь было тихо и безлюдно. В прозрачной воде возле берега медленно ходили-плавали, шевеля жабрами, крупные золотистые рыбины. Александра загляделась на них и не услышала приближавшихся сзади шагов. Только когда на каменные плиты возле нее упала тень, она оглянулась.