— Высший сорт, — заметил Ларри, когда она подбежала к нему через газон. — Юная и непорочная. Как тебе удалось?

Она сморщила носик:

— Я, между прочим, такая и есть, старина.

— Ну ладно. Видишь это? — указал он на детскую площадку с качелями и горкой. — Иди, девочка, поиграй, а дядюшка пока пофотографирует.

Хилари побежала к качелям, отдаваясь свободе движений. Потянулась во весь рост, запрокинула голову, улыбнулась небу. Забравшись на горку, широко раскинула руки и, издав радостный вопль, заскользила вниз и шлепнулась на мягкий грунт. Ларри забегал с разных сторон, щелкал фотоаппаратом, позволяя ей создавать настроение.

— Ты сейчас выглядишь лет на двенадцать, — невнятно пробормотал он из-за фотоаппарата.

— А мне на самом деле и есть всего двенадцать! — заявила Хилари, подбегая к турнику. — Спорим, что ты так не сможешь! — Она перекинула через перекладину колени и повисла вниз головой, волоча косички по земле.

— Потрясающе.

Это произнес не Ларри, и, повернув голову, она увидела сшитые на заказ серые брюки. Ее взгляд медленно поднялся по серому пиджаку к улыбающимся губам и насмешливым серым глазам.

— Здравствуй, девочка, а твоя мама знает, где ты?

— А вы что здесь делаете? — спросила Хилари, продолжая висеть вниз головой и чувствуя себя при этом явно не в выигрышном положении.

— Руковожу моим любимым проектом. — Он рассматривал ее, улыбаясь все шире. — Вы долго собираетесь так висеть? Это не вредно для вас?

Хилари схватилась руками за перекладину и, ловко перевернувшись, в одно мгновение оказалась на ногах. Брет погладил ее по голове, назвал хорошей девочкой и повернулся к Лари:

— Как дела? Похоже, вы уже успели кое-что отснять?

Мужчины принялись обсуждать технические детали, а Хилари села на качели и принялась тихо покачиваться взад-вперед. За последние две недели она несколько раз встречалась с Бретом, и всякий раз отчего-то ей упорно становилось не по себе в его присутствии. Он был ярким, активным человеком, его переполняла жизненная энергия и какая-то первобытная мужская сила, но Хилари вовсе не была уверена, что хочет тесно общаться с ним. Жизнь ее текла спокойно в обозначенном ею самой русле, и никаких осложнений ей не хотелось. А в этом человеке было нечто, предвещавшее неминуемые осложнения.

— Хорошо, — ворвался в ее раздумья голос Брета, — следующая мизансцена в клубе, в час дня. Все будет подготовлено.

Хилари встала с качелей и направилась было следом за Ларри.

— А тебе, малышка, можно остаться — у тебя целый час в запасе.

— Мне больше не хочется качаться, папочка, — в тон ему ответила Хилари, подхватила свою сумочку и едва сделала два шага, как он удержал ее за руку. Она сердито повернулась к нему, сверкнув глазами.

— Маленькая капризница, — мягко пробормотал он, но серые глаза сощурились и встретили темно-синий огонь холодной сталью. — Думаю, тебя стоит отшлепать.

— Это сделать труднее, чем вам кажется, мистер Бардоф, — ответила она с великолепным достоинством. — Мне двадцать четыре, а не двенадцать, и на самом деле я очень сильная.

— Неужели? — Он с сомнением оглядел ее стройную фигуру. — Впрочем, вполне возможно. — Он произнес это серьезно, но она увидела в его глазах насмешку. — Пойдемте, я хочу выпить кофе. — Его рука соскользнула с ее запястья, пальцы переплелись с ее пальцами. Удивленная и смущенная жаром его руки, Хилари попыталась высвободиться. — Хилари, — проговорил он мученически-терпеливым тоном, — я хочу угостить вас кофе. — Но и это прозвучало скорее как приказ, а не как просьба.

Он быстро зашагал по траве, увлекая за собой сопротивляющуюся Хилари. Ларри, глядя на них, вскинул фотоаппарат. «Интересный сюжет, — подумал он. — Высокий блондин в дорогом деловом костюме тащит за руку стройную темноволосую девушку-ребенка».

Когда Хилари оказалась напротив Брета за столиком в маленькой кофейне, ее лицо было красным от возмущения. К тому же она запыхалась, так как вынуждена была почти бежать за ним. Он отметил и злой блеск в ее глазах, и раскрасневшиеся щеки и ухмыльнулся уголком рта.

— Купить вам порцию мороженого, чтобы вы охладились?

Подошедшая официантка избавила Хилари от необходимости придумывать ответ, и Брет заказал два кофе.

— Мне чай, — сурово заявила Хилари, довольная, что может хоть в чем-то сделать ему наперекор.

— Простите? — холодно переспросил он.

— Я буду пить чай, если вы не против, кофе я не пью, он меня слишком возбуждает.

— Один кофе и один чай, — поправился Брет и снова повернулся к Хилари: — Как же вы просыпаетесь по утрам без кофе?

— Веду здоровый образ жизни. — Она перебросила косу через плечо и сложила руки.

— Вы сейчас живая реклама здорового образа жизни. — Он откинулся на стуле, достал сигареты, протянул ей, закурил и заговорил снова: — Вы со своими косичками никак не тянете на двадцать четыре. Редко встретишь по-настоящему черные волосы — особенно в дополнение к глазам такого цвета, как ваши. — Он долгое мгновение смотрел ей в глаза. — Они у вас необыкновенные — временами почти лиловые, поразительно эффектные, а костная структура изящная и экзотическая. Скажите, — спросил внезапно он, — откуда у вас такое удивительное лицо?

Хилари давно считала себя невосприимчивой к комментариям и комплиментам по поводу своей внешности, но отчего-то его слова ее сильно сконфузили, и она обрадовалась, что в этот момент подоспела официантка с чашками и дала ей передышку.

— Мне говорили, что я пошла в свою прабабушку, — небрежно ответила она, отпивая чай. — Бабуля была из арапахо — племени североамериканских индейцев. Кажется, я сильно на нее похожа.

— Как же я не догадался, — кивнул Брет, не прекращая разглядывать ее. — Скулы, типичная костная структура… да, теперь я вижу ваше индейское происхождение. А вот глаза сбивают с толку. Кобальтовые глаза достались вам явно не от прабабки.

— Нет. — Она приложила силы, чтобы спокойно выдержать его пристальный взгляд. — Глаза мои собственные.

— Ваши, — подтвердил он кивком, — но в последующие шесть месяцев также и мои. Полагаю, что совместное владение будет приятным. — Тут его взгляд переместился на ее губы, недовольно сморщившиеся в ответ на его слова. — Откуда вы родом, Хилари Бак-стер? Вы точно не из Нью-Йорка.

— Это так заметно? А я считала, что уже приобрела нью-йоркский лоск. — Она сдержанно пожала плечами, радуясь, что его придирчивый осмотр, кажется, подошел к концу. — Я из Канзаса, наша ферма расположена немного севернее Абилина.

Он склонил голову набок и, вскинув брови, поднес чашку к губам.

— Вы безболезненно превратились из селянки в горожанку или все же остались боевые шрамы?

— Всего несколько, и они уже зажили. — И добавила поспешно: — Вам же не нужно объяснять, какие преимущества дает Нью-Йорк, особенно в моей профессии.