Эпилог книги представляет собой точку пересечения разнообразных исследовательских стратегий, между которыми можно найти общий знаменатель. Этнологическое исследование позволяет увидеть как историческую преемственность между Западом и магической цивилизацией, так и разрыв, обусловленный культурными особенностями, которые исторически отличали и по-прежнему отличают западную цивилизацию от других. Расширение историографического горизонта происходит из осознания диалектической связи между этими двумя моментами. В итоге сопоставление культур, открывающее взору «чужой» мир, являет нам образ нас самих, размышление над которым позволяет восстановить другие разорванные нити: те, что связывают нас с нашей исторической памятью, хранительницей наследия, которое необходимо постоянно оживлять коллективным усилием. Неслучайно, прощаясь с читателем, Де Мартино обращается мыслью к будущему западной цивилизации, к проблемам, возникающим в горизонте ожидания решения, предпосылки которого содержатся в настоящем. Заключительные фразы удивительным образом резюмируют значение сложного познавательного процесса, пройденного на страницах «Магического мира», книги, последние слова которой позволяют увидеть ее связь с марксистской мыслью:

Без сомнения, смысл освобождения, которое совершается благодаря магии, довольно элементарен. Однако, если бы человеческая природа так и не оказалась обретена, ей никогда не удалось бы перенести свой центр тяжести на то освобождение, которое стоит на повестке дня сегодня, реальное освобождение «Духа». И современная борьба против любой формы отчуждения продуктов человеческого труда предполагает, в качестве необходимого исторического условия, усилия людей по спасению элементарного основания этой борьбы, присутствия, гарантированного в мире[21].

2. «Магический мир» под прицелом критики

2.1. Рецензии Бенедетто Кроче

Бенедетто Кроче оставил две рецензии на «Магический мир», вышедшие с небольшой разницей во времени. Сам факт, что столь маститый ученый уделил так много внимания произведению Де Мартино, можно считать молчаливым признанием его важности и новизны, не говоря уже о заслуженных похвалах автору. Следует добавить, что вес авторитетного мнения Кроче во втором из его отзывов оказал значительное влияние на рецепцию текста Де Мартино, который нередко читается сквозь призму оценок этого философа, в результате чего остаются в тени ее антропологический и историко-религиозный аспекты, которые, однако, в действительности играют первостепенную роль.

Кроче написал рецензию на «Магический мир» в год выхода в свет этого произведения[22]. Читателя, который смотрит на эту рецензию с большой временно2й дистанции, поражает глубокий анализ ключевых аргументов автора, заслугой которого Кроче считает то, что тот наконец возвел этнологию в ранг «научной истории» (severa storia), четко противопоставив ее господствующей этнологической, социологической и психологической традициям с их склонностью рассматривать эту архаическую форму духовной жизни как иррациональную, основанную на заблуждении или даже сознательной лжи: Де Мартино оказывается в одном ряду с Вико. Формулировки Кроче в его оценке рецензируемого текста полны экспрессии, свидетельствующей о живом интересе и участии:

Благодаря его [Де Мартино. – Авт.] трудам мышление примитивных народов сегодня рассматривается как этап в истории человеческой мысли, которому были уготованы особая роль и особое призвание в возникновении и развитии цивилизации, а не как нагромождение иррациональных верований и суеверий. Магизм был нужен для того, чтобы удовлетворить потребность в преодолении […] внутреннего разлада […] в эпоху, когда не существовало еще четкой границы – и даже, можно сказать, не существовало границы вовсе, – между внешней реальностью и противостоящим ей духом[23].

Вслед за Де Мартино Кроче видит в магизме исходный пункт образования основополагающих понятий, среди прочего понятия личности, представляющих собой конститутивную часть культурного наследия Запада. Позитивной оценке «Магического мира» со стороны Кроче не помешало и разногласие, которое, однако, нельзя обойти стороной. Кроче считает недопустимым релятивизацию спекулятивных категорий, пригодных для исторической интерпретации одной только западной цивилизации. Таким образом, отмечает философ, Де Мартино «отвергает неизменность категорий, подвергая их историзации, причем историзация эта возможна лишь посредством своего рода “неподвижного двигателя”» – самих категорий[24]. Хотя Кроче и упрекает Де Мартино за то, что тот смешивает «категории с историческими “фактами”», которые их порождают и изменяют», он завершает свою рецензию словами, полными уважения: «Та деталь, которую, как мне кажется, ему [Де Мартино. – Авт.] следовало бы пересмотреть, никак не умаляет значения предложенной им исторической интерпретации, в себе и для себя вполне законченной»[25].

Во втором своем отзыве, написанном в жанре краткой статьи – «О магизме как исторической эпохе» (1949)[26], – Кроче коренным образом пересматривает установки и содержательные положения рецензии 1948 г. Теперь отказ от историзации категорий предваряет порой всю острую критику концептуального замысла «Магического мира» и тех представлений о культуре, которые лежат в его основании. Столь резкая и радикальная перемена мнения, не предваренная критикой прежней позиции, вызывает недоумение и в то же время ставит вопросы, на которые мы попытаемся ответить. Кроче производит обзор трех глав книги Де Мартино, вновь и вновь отмечая апории и противоречия в них, которые он резюмирует и обобщает в следующем пассаже:

Де Мартино напоминает, что я «всегда советовал открыться навстречу новому историческому опыту и тем самым подвергнуть проверке и перепроверке, а вероятно, и изменить, и расширить пределы философии духа в свете этого опыта». Рекомендацию эту я высказывал и часто повторяю, однако, не для того, чтобы почерпнуть из этого опыта «свет» для философии, который она призвана дать сама, но для того, чтобы найти в нем «стимулы», которые способствуют обогащению и приращению философских понятий благодаря накапливаемым в опыте вариантам решения проблем. Мне совершенно чуждо намерение представить исторически изменчивыми сами категории, высшие формы любых понятий, условия любых суждений[27].

Главную мысль рецензии Кроче можно резюмировать следующим образом. На универсальную и вечную сущность категорий, которые суть условия любых суждений, не может оказать влияния новый исторический опыт: роль этого последнего, пусть он и необходим, сводится к тому, чтобы расширять область применения философских понятий, подтверждая их значимость. С этой точки зрения «Магический мир» предстает как подрывной и опасный текст, и в качестве такового он и подвергается атаке со стороны Кроче, который своими критическими замечаниями педантично и с полемическим задором, граничащим с сарказмом, стремится утвердить непреходящую значимость собственной системы мысли. Как может заметить читатель, конкретные аргументы, выдвигаемые философом, органично вписываются в эту картину: они являются, можно сказать, вариациями одной и той же темы.

Не вдаваясь в детали этой полемики, сосредоточим внимание на структуре рецензии и отметим, что в его композиции разгромная критика, которой подвергаются тезисы Де Мартино, переходит, без всякого обоснования этого перехода, в радикальную стигматизацию магической эпохи (которая безапелляционно относится им к области иррационального), как