Я рассказал Йошке Брайтнеру о своих опасениях, которые уже переросли в прочную уверенность: именно из-за того, что я невероятно удачно веду дела так называемого «паршивого» клиента, я никогда не стану партнером. Я превратился в «паршивого» адвоката. Успешного «паршивого» адвоката. Вот только «паршивые» адвокаты не становятся партнерами.

Я заметил, что во время рассказа у меня начало перехватывать дыхание, заболел желудок и опять сковало шею.

– И когда вы впервые поняли, что ваши ценностные ориентиры сместились?

Я немного подумал и вспомнил ключевой момент.

– Это случилось однажды ночью. Наша дочь Эмили была еще совсем крохой, ей всего месяца два исполнилось. Она, конечно, просыпалась по ночам. Поскольку Эмили была с самого рождения на искусственном вскармливании, то мы с женой могли подменять друг друга. Целыми днями я, как обычно, по уши был загружен работой. Но с удовольствием вставал к ней ночью. Эти минуты ночной тишины наедине с моей крохотной дочуркой в детской переносили меня в другую вселенную, полную мира и спокойствия… Ну так вот, однажды ночью я, совершенно измученный, держал на руках Эмили, которая только что срыгнула и что-то лепетала, а я пытался уложить ее спать и рассказывал о красоте мира. И в какой-то момент я со страхом осознал, что говорю о мире своего детства. А не о том, в котором живу сейчас.

Какое-то время Йошка Брайтнер задумчиво кивал, а потом спросил:

– И почему же вы себя так насилуете? Из-за денег?

Я задумался. Нет, было бы неверно утверждать, что деньги – это единственное, что прельщало меня в работе.

– Я люблю то, что умею. Но я ненавижу тех, для кого это делаю.

– Как это выражается?

– Что? Любовь или ненависть?

– А из-за чего вы здесь?

– Из-за последнего.

– И? Как это последнее воздействует на вас физически?

– Сводит шею, болит желудок, сбивается дыхание…

– Тогда сегодняшнюю встречу лучше всего закончить упражнением на восстановление дыхания.

Брайтнер отставил чашку, расслабил пальцы и медленно встал. Я тоже поднялся, скептически глядя на него. Неужели он и правда собирается научить меня тому, как с помощью дыхания избавиться от злости на опасного преступника-психопата и свою непонятливую супругу?

– Встаньте ровно. Спина прямая, грудь слегка выпячена. Ноги на ширине плеч. Колени слегка согнуты.

Он показывал, я повторял.

Ничего не происходило.

– И?

– Вы дышите?

– Уже сорок два года.

– Тогда сосредоточьтесь на дыхании, – наставлял меня Брайтнер. – Какой частью тела вы чувствуете дыхание?

– Я чувствую его…

Брайтнер перебил меня:

– Это был риторический вопрос. Самое прекрасное в этом упражнении то, что совершенно не важно, какой частью тела вы чувствуете свое дыхание. Главное, что вы его в принципе чувствуете. На вопросы о дыхании вы должны отвечать не мне. А самому себе. Речь идет единственно о том, чтобы вы узнали, сколько всего приятного происходит в вашем теле. Ваше дыхание есть причина и доказательство того, что вы живете. А это настоящее чудо. Не только для вас, но для всех живых существ. Дыхание соединяет тело и душу. Итак, какой частью тела вы чувствуете дыхание?

Я ничего не отвечал, а только прислушивался к себе.

– Вы чувствуете свое дыхание, когда выдыхаете?

Я и на это ничего не ответил.

– А теперь попробуйте почувствовать ваше тело как нечто целое.

Я дышал и все прислушивался. Занудная фигня.

– Это и есть осознанность? – Я попытался закончить упражнение.

– Когда вы сосредоточиваетесь на дыхании, вы осознанны. Это так.

– И тем самым меняю окружающих меня идиотов? – уточнил я.

– Нет. Тем самым вы меняете свою реакцию на этих идиотов.

– То есть идиоты никуда не исчезают?

– Нет, исчезает только их негативное воздействие на ваше хорошее самочувствие. Сейчас у вас есть затрудненное дыхание, напряжение в шее и боли в желудке?

Я снова прислушался к себе. Все прошло. Удивительно.

– Прошло, – сказал я.

– Итак, в следующий раз, когда ваша жена начнет раздражать вас или работа осточертеет, просто ненадолго отойдите в туалет и подышите.

– В туалет? Ну, знаете ли…

– В туалете можете дышать ртом. Главное, чтобы вы находились в защищенном пространстве. Сделайте три вдоха, прислушайтесь к себе, и затрудненное дыхание пройдет. Потом вам станет лучше. И вы сможете гораздо проще воспринять любую проблему. Достаточно на сегодня?

– Думаю, да. На следующей неделе в это же время?

– Нет, на следующей неделе вовремя.

Мне показалось, что не все из того, о чем говорил Йошка Брайтнер, было чушью. По крайней мере, напряжение в шее у меня прошло. С тех пор мы с Брайтнером встречались каждый четверг. Где-то около восьми. Чаще позже.

Дыхательные упражнения не исправили мой мир. Если бы я рассказал Драгану о тренинге по осознанности и первом дыхательном упражнении, то с той же секунды стал бы для него все равно что педиком. А между тем он по уши загрузил меня работой, которую мне пришлось разгребать в последующие недели. Например, он вбил себе в голову, что нужно превратить один из легально принадлежавших ему жилых домов в самый роскошный бордель в городе. Благородный храм развлечений в классическом здании в центре. На шестом этаже. Мне предстояло решить крохотную юридическую проблему: на оставшихся четырех этажах еще жили люди, а первый этаж был нежилым – его занимал детский сад. Кроме того, использование здания под бордель было вообще не предусмотрено планом застройки. Нужно было переубедить десятки ведомств нелегально поучаствовать в этом деле. Почти каждый вечер я ходил на встречи вместе с Драганом или по его поручению, чтобы кого-то переубедить, кого-то угрозами склонить на свою сторону, нащупать болевые границы и выяснить ответные предложения.