— Знаю. Но ты же не дуешься на него? — спросила Тэйлор и закусила губу, чтобы сдержать улыбку.

— Конечно, нет.

Уголки губ Митча непроизвольно поползли вверх, и он криво улыбнулся. Ей это и в четырнадцать лет удавалось, что уж говорить о нынешних временах, когда Тэйлор стала взрослой женщиной. Она всегда умела дать понять Митчу, что он выставляет себя дураком, и в то же время рассмешить его.

— Ты прав насчет отца, — вдруг сказала Тэйлор. — Но извиняться, наверное, уже поздно.

— Само собой. Это достояние истории. — Он скрестил руки на груди.

— А Дженсен тоже достояние истории? — Девушка смотрела на Митча так, будто от его ответа зависела ее жизнь.

— Да. Я больше не зеленый юнец. И ты сказала, что Джен пережила все случившееся. Сейчас она, наверное, замужем и с двумя детьми по меньшей мере...

Тэйлор отрицательно помотала головой.

— После Зака у нее никого не было.

— Верится с трудом.

— Колледж поглощал все ее время, а потом Джен училась в школе адвокатов. Но это не единственная причина. Я думаю, она однолюбка. — Тэйлор говорила, подчеркивая каждое слово, как будто стремилась убедить в этом не Митча, а себя.

— А ты?

Она покраснела и опустила глаза.

— Мы говорим не обо мне.

Митч кивнул. Ему-то нечего было скрывать.

— После разрыва с Джен я изменился.

— Я знаю. — Тэйлор избегала его взгляда. — Я помню газетные статьи. Каково чувствовать себя Самым Знаменитым Техасским Ковбоем?

— Не стоит верить всему, что читаешь в прессе, — заметил Митч.

Каждая нервная клеточка Тэйлор дрожала. Девушке хотелось вскочить в седло и скакать до тех пор, пока нервы не успокоятся.

Самый известный ковбой, думал Митч. Теперь он не ковбой, а бизнесмен. И не такой уж известный.

Первая любовь помахала ему ручкой. И чувство опустошенности после этого он не забудет никогда. Джен была красива, эффектна и популярна в городке — одним словом, слишком хороша для такого, как Митч. И он это быстро понял.

— Я рад, что у Джен все в порядке. Желаю ей удачи, — сказал Митч, — и не держу на нее обиды.

— Я рада, — горячо откликнулась Тэйлор. — Хотелось бы мне, чтобы тебя сейчас увидел наш отец. Ты столького достиг!

— Я слышал, мистер Стивенс скончался.

Тэйлор кивнула.

— Да. Около года назад от сердечного приступа.

— Мне очень жаль.

Она снова кивнула.

— Отец был очень хорошим человеком.

— Конечно, тебе виднее.

— Он просто не привык открыто выражать свои чувства. Это был его метод воспитания. Но он не пропускал ни одного родительского собрания в школе или соревнований. Не думаю, что папа не любил родео — он боялся за меня.

— Ты знала его лучше, чем я.

— Ты прав. Он бы порадовался сейчас твоему успеху.

— Верно — как то, что собаки умеют летать, — усмехнулся Митч.

— Но это правда. Знаешь, Митч, ты мне иногда здорово его напоминаешь.

— Руганью, наверное.

Тэйлор вскинула голову, и в ее глазах появился озорной блеск.

— Это ты пошутил, да?

— Извини, вырвалось. Где бы твой отец сейчас ни обретался, не думаю, что ему будет приятно услышать такое сравнение. Но вернемся к цели моего визита. Я здесь для того, чтобы организовать соревнования.

Митч до сих пор не осознал, почему согласился на предложение Дейва стать комиссионером. Он ведь собирался сказать «нет», но в последний момент передумал и взялся за это дело.

— Ты, наверное, уже знаешь, что я хочу предложить свое ранчо для соревнований?

Митч кивнул.

— Дейв сказал мне об этом во время нашей последней встречи. Ты, вероятно, в курсе, что отец Дейва поставлял быков для родео и что теперь бизнес целиком перешел к сыну.

— Да. Мы держим нескольких быков с его ранчо, — подтвердила Тэйлор.

— Представляешь, я когда-то работал на местной бензозаправочной станции, — вспомнил Митч. — Мне приходилось подрабатывать, дабы платить твоему отцу по десять баксов за то, чтобы один раз проехать на быке. Так я познакомился с твоей сестрой, — добавил он и тут же одернул себя. Не стоило возвращаться в прошлое.

— А о чем еще вы говорили с Дейвом? — спросила Тэйлор, переводя разговор в деловое русло.

— Дейв поставляет скот по всей стране. Когда я спросил, знает ли он хорошее место для проведения соревнований, он назвал «Большой Круг». Я удивился, потому что твой отец никогда не был поклонником родео. Я не знал тогда, что его уже нет в живых.

— Я же сказала, папа просто не любил, когда пыталась скакать я. Один раз, во время соревнований, он даже убежал с ранчо, чтобы не смотреть на меня.

Митч усмехнулся, припоминая.

— А ты была самой быстрой маленькой наездницей. Последний раз, когда я тебя видел, ты уложилась в четырнадцать секунд.

— Для меня тот раз действительно стал последним.

— Почему? У тебя, несомненно, были способности.

— Как ты уже слышал, отец не был поклонником моего увлечения. — Она нахмурилась, и Митч решил, что мнение отца было не единственной причиной. Но Тэйлор явно не собиралась откровенничать с ним. — Удивительно, что ты помнишь, как я скакала.

Митч и сам был удивлен не меньше. Он старался стереть из памяти давние события, но так и не смог.

— Тебе было тогда четырнадцать, — произнес он.

— Впечатляет, — бросила Тэйлор, избегая смотреть ему в глаза.

— Ты мне льстишь или издеваешься?

— Помилуй бог! Ни то, ни другое. Ты у нас и так крут, как индюшачье яйцо.

Митч рассмеялся. На его долю выпало немало фальшивых комплиментов, когда он был чемпионом. Женщины бегали за ним не ради его самого, а ради славы самого знаменитого техасского ковбоя. Но такого определения своей персоны ему не приходилось слышать.

Тэйлор облокотилась на стойку с другой стороны.

— Значит, Дейв сказал тебе, что я заинтересована в соревнованиях.

— Дейв объяснил, что у тебя есть какой-то проект и соревнования должны помочь тебе раскрутиться.

— Верно. Но зачем тебе инспектировать мое ранчо? Ты его и так знаешь.

Я не был в «Большом Круге» десять лет. Мне надо убедиться, что здесь для всех будет достаточно места.

— Мое ранчо тебе подойдет, — убежденно заявила Тэйлор.

— Надеюсь...

Улыбка осветила ее лицо, и девушка стала еще красивее. От этой улыбки Митча бросило в жар, и он удивился своей реакции. Это же Тэйлор — сестренка его бывшей девушки, его маленький «хвостик». Митч начал исподтишка разглядывать ее.