Он зыркнул на меня так, что я вздрогнула.

– Вы, верно, шутите, Джейн.

И сурово сдвинул брови, давая понять, что шутить с ним не стоит.

– Нет, ваша светлость. Я знаю, что о помолвке уже объявлено, и мне жаль, что я своим решением причиняю вам неудобства. Но я передумала выходить замуж.

Он долго молчал, словно не мог поверить, что я говорю серьезно. А потом встал и подошел ко мне вплотную.

– Мне всё-таки кажется, что вы сказали это, не подумав, мадемуазель. И я готов сделать вид, что не слышал этих слов. Я отношу их к проявлению волнения, которое свойственно всем девицам накануне свадьбу.

Он нависал надо мной как грозная туча, и мне было страшно, но я всё-таки сказала пусть негромко, но, надеюсь, уверенно:

– Нет, ваша светлость, я подумала.

– Вот как? – еще больше удивился он. – Но если бы вы подумали, то поняли бы, что ваш брак со мной – это единственная возможность для вашего папеньки избежать тюрьмы для должников. Или вы хотите, чтобы он провел остатки своих дней в грязной камере на хлебе и воде?

Я представила себе эту картину и содрогнулась.

– Мы уплатим наш долг вам, ваша светлость, в самое ближайшее время. Не извольте беспокоиться.

Глаза его стали круглыми как блюдца.

– Интересно, где вы возьмете деньги, мадемуазель? – на сей раз я услышала в его тоне легкой беспокойство – должно быть, его озадачила моя уверенность.

– Это наше дело, ваша светлость, – я тоже встала и отошла к окну.

И снова – долгое молчание. Наверно, он пытался понять, действительно ли у нас есть деньги, или это – не более, чем слова. И судя по всему, решил, что я говорю правду.

– Ну, что же, мадемуазель, вполне возможно, что вы нашли-таки где-то деньги. Продали что-то из своей семейной коллекции на ярмарке? То-то я удивился, когда граф сказал, что вы решили сами туда поехать. Хотя я думал, что всё ценное вы распродали еще во время войны. Но сможете ли вы подтвердить законный способ получения вами этих средств?

– Что? – я не поняла вопроса. – Почему мы должны что-то подтверждать? У нас есть долг перед вами, и есть деньги, чтобы его уплатить. Какая вам разница, где мы их взяли?

Он засмеялся, и этот смех мне совсем не понравился.

– Вы еще слишком молоды, мадемуазель, чтобы сражаться со мной в словесных дуэлях. Да, граф мне должен. Но меня не интересует уплата долга. Меня интересуете вы, Джейн. И я намерен не допустить расторжения помолвки. Вы найдете деньги? Отлично! А я заявлю, что вы украли их у меня самого.

Я смотрела на него в немом изумлении. Даже считая его не вполне порядочным человеком, я не думала, что он опустится до лжи.

– Да-да, дорогая, я обвиню вас в воровстве. Не вас саму, конечно, а вашего папеньку. И чтобы его признали виновным, мне не потребуются никакие доказательства. У меня пропали деньги, а у вас они внезапно появились сразу же после того, как я нанес вам визит. Предположим, они лежали в моем саквояже, который я оставил в карете. Я обнаружу их пропажу, как только приеду в свой замок, и сражу же приглашу стражников. И как только ваш папенька принесет деньги, чтобы уплатить долг, он тут же будет арестован. И его осудят, если вы не сможете объяснить, откуда они взялись.

Это звучало чудовищно, но я ни секунды не сомневалась, что, если всё пойдет именно так, как он говорит, закон будет на его стороне. Во-первых, это его герцогство, и любой судья будет отстаивать его интересы. Во-вторых, я действительно не смогу доказать, что получила эти деньги законным путем. Даже если я скажу правду, то ничего, кроме позора, это не принесет. Никто в здравом уме не поверит, что какой-то таинственный незнакомец заплатил бы столько пусть даже и за ночь с дочерью графа. А ведь я даже настоящего имени его не знала.

– Ну, же, дорогая Джейн, давайте сделаем вид, что этого разговора не было, – на его губах появилась торжествующая улыбка, которую мне захотелось стереть любым способом. – Бракосочетание состоится через неделю, и сразу же после него мы уедем в столицу.

Я вздрогнула, услышав об этом. Кажется, он уже всё решил, и мое мнение не сильно его интересовало. Но выйти за него замуж, значило отказаться от самой себя, потерять свободу и право голоса.

И я решилась открыть ему правду.

– Я надеялась избежать этого разговора, ваша светлость, но раз уж это оказалось невозможно, то вынуждена сказать вам, что я не могу выйти за вас замуж по весьма веской причине.

Я облизала пересохшие губы. Я никогда еще не разговаривала на столь щекотливую тему с мужчиной. Голова кружилась, щеки пылали. А еще я боялась, что придет папенька и невольно услышит наш разговор.

– Веская причина? – переспросил герцог.

– Да! – выпалила я. – Я не смогу отдать вам часть своей магии в первую брачную ночь, потому что эта первая ночь у меня уже была. С другим мужчиной!

Я не стала уточнять, что эта ночь случилась совсем недавно на ярмарке. Пусть думает, что это было давно, еще до того, как он ко мне посватался – может быть, так ему будет проще смириться с моим отказом.

Я не осмелилась при этом на него посмотреть, и не видела, какое впечатление произвели на него мои слова. Слёзы покатились из глаз, и мне захотелось выбежать и из комнаты, и из дома, и вернуться только после того, как герцог уедет.

Но когда я услышала его смех, то вскинула голову и наткнулась на его презрительный взгляд.

– Глупая маленькая Джейн! – он издалека хлестал меня словами. – Ты сделала кому-то слишком ценный подарок, – он перешел на «ты», сразу забыв об этикете. – И этот кто-то вряд ли его оценил. Кто это был? Какой-нибудь смазливый кучер из вашего поместья? Или военный из тех, что у вас квартировали? Впрочем, мне нет до этого никакого дела.

Он имел право гневаться, и даже если он разгласит причину нашей расторгнутой помолвки, я надеялась, папенька сможет выдержать этот удар. Я готова была выслушать любые грубые слова, лишь бы герцог поскорее забыл обо мне.

– Но если