– О чем задумалась? – вывела ее из размышлений Ташка. – Сидит, в одну точку глядит… Ага! Чует мое сердце, о парне думаешь!

Олеся неожиданно для себя покраснела:

– С чего ты взяла? Ни о ком я не думаю!

– Колись! Влюбилась в кого-то в новом классе? Я права? Вижу, что угадала! Вот ты и доказываешь, что Иван неприятный. Потому что сама о другом думаешь!

– Да не думаю… Просто… Тут так вышло… – Олеся начала оправдываться и покраснела еще больше.

Но отступать было некуда.

– Помнишь, я тебе о Сидорове из нашего класса рассказывала? – И рассказала о произошедшем на уроке.

Ташка от возбуждения даже со своего диванчика подскочила и пробежалась туда-сюда по комнате.

– Чуяло мое сердце – ты влюбилась!

– Да не влюбилась я!

– Он красивый?

– Что ты сразу: красивый, не красивый! Какая любовь? У меня, между прочим, депрессия!

– Нет лучшего лекарства от депрессии, чем любовь!

– Да не любовь это! Я его отшила! Обидела человека. Он ведь просто сесть со мной хотел. Даже не со мной, а просто за мою парту.

– Ага! Как же. Никогда, как ты говоришь, с девчонками не садился, а тут вдруг решил своего любимого Максима Антоневича на тебя променять.

– Ну… Это мне Анька Макарова сказала, что он никогда с девчонками не садится. А она могла ошибиться!

– При чем тут Анька Макарова! Все же ясно как божий день: он проявил к тебе внимание.

– Даже если он, как ты говоришь, проявил ко мне внимание, то я все пресекла на корню. Сама не знаю, как у меня вышло отказать ему, – вздохнула Олеся.

– Вот! Точно. Ты сожалеешь. А значит, ты хотела бы с ним посидеть за одной партой. И не только…

– Да ничего я с ним не хотела!

Так они препирались еще полчаса, пока Олеся не сдалась.

– Ладно, хорошо, я не считаю его красивым, но немного он мне нравится. Ключевое слово – «немного». Просто он остроумный. Без него в классе сразу становится тихо и скучно. Только, имей в виду, девочки его совсем не интересуют. Это во-первых. А во-вторых, к нему и без меня стоит очередь из девчонок. И в-третьих, я сама не знаю, чего от него хочу. Может, разве что, чтобы он еще раз попросил разрешения сесть ко мне за парту. И у меня бы была возможность реабилитироваться.

– Сама призналась! – обрадовалась Ташка.

Олеся отпираться не стала: себе дороже. Уж такая она была – Ташка: если чего в голову втемяшится, ни за что не переубедишь.

– Значит, так: составим план, – а еще Ташка очень любила сразу переходить к действиям.

– Какой план? – испугалась Олеся.

– Как какой? По завоеванию Сидорова!

– Но я даже не знаю, нужен мне он или нет!

– Мы о чем до этого говорили? У тебя депрессия, так?

– Так!

– Ты хочешь от нее избавиться, так?

– Так.

– А лучшее средство от депрессии – что?

– Любовь!

– Ну так и надо тебе ее, любовь, организовать. А поскольку никто тебе больше не нравится, кроме Сидорова, то и назначим его объектом.

Сопротивляться фонтанирующей Ташкиной энергии у Олеси уже сил не было. Да и завоевать Димку Сидорова, первого красавца в классе, вдруг ей показалось очень заманчивым. Никто не обращает на нее внимания, считают серой мышкой – пусть. Она им еще покажет. Уведет из-под носа у Савельевой с Сокуренко главный приз – знай наших!

– А что ты там говорила про школьные дискотеки? – снова прервала ее грезы Ташка.

Про дискотеки Олеся говорила много. В их 126-й школе дискотеки не проводились, а в новой Олесиной это была традиция. На Новый год, на День влюбленных, на 23 февраля и 8 Марта они устраивались гарантированно. И все школьники с 9-го по 11-й дружно к ним готовились. У них в классе девчонки уже все только об этом и говорили: кто что наденет на дискотеку. А 14 февраля уже было не за горами – в следующую пятницу.

– Я говорила, что я на них ходить не буду, – напомнила Олеся. – Потому что никого не знаю. Зачем мне одной у стеночки весь вечер стоять?

– Как это не знаешь? А твой класс? Та же Анька Макарова?

– Анька будет тереться около Савельевой и Сокуренко. А я теперь для них враг номер один, – пояснила Олеся и добавила: – И потом, мне просто нечего надеть. Родители с этим обменом, ремонтом, строителями и себе перестали одежду покупать, и мне. Донашиваю то, что было куплено раньше. Старье. Мне уже Макарова прямым текстом сказала, что я немодно выгляжу…

– Уж об этом можешь не беспокоиться, – Ташка подошла к своему шкафу. – Але ап! – и распахнула его дверцы. – Выбирай, что захочешь. Мои вещи на тебя все налезут.

Олеся и до этого иногда одалживала у Ташки что-нибудь поносить, но какую-нибудь мелочь, а так, чтобы целиком одеться в чужие вещи… Хотя какие они чужие? Это же Ташкины вещи – вещи лучшей подруги.

– Спасибо, Ташка, ты – настоящий друг. Только не знаю, не пойду я все равно, наверное, никуда…

И тут же Ташка отошла от шкафа, села на диванчик, и вид у нее при этом был такой, будто она вот-вот расплачется. Олеся тут же кинулась к подруге:

– Ташка, ты что? Что случилось?

– Нет-нет, совсем ничего… Только вдруг грустно стало, что у нас в школе дискотеки не проводятся… А я так хочу на дискотеку, потанцевать… И влюбиться… Но у меня нет никаких шансов…

– Ташечка, что ты! Ты хочешь на дискотеку? Не знаю, давай, хочешь – пойдем со мной на дискотеку! Я сама уговорю твоих родителей, чтобы отпустили. А потом можно пойти ко мне ночевать!

И это было на самом деле возможно: родители обеих подружек прекрасно понимали, как им одиноко друг без друга, и время от времени отпускали одну к другой на все выходные с ночевкой.

Но Ташка шмыгнула носом и отстранила Олесю:

– Ты же сама понимаешь, что это невозможно…

– Почему невозможно?! – не поняла Олеся. – Возьмем, нарядимся и отправимся на дискотеку. И спляшем там так, что все обзавидуются!

– Ты правда возьмешь меня с собой на дискотеку в свою школу?

– Конечно, возьму!

Олеся и сама не поняла, как это вышло. Не то, конечно, что она согласилась взять с собой Ташку, а то, что она сама решила туда пойти.

– Отлично! – Ташка снова повеселела, расцеловала Олесю и кинулась к шкафу с одеждой. – На тебе отлично будет смотреться вот эта туника! – и вытащила тунику.

Тунику эту, больше похожую скорее на платье-супермини, Ташка купила уже почти год назад в секонд-хенде. Вещь была неношеная, но уж слишком радикальная даже для самой Ташки. Она вся была расшита блестками, отчего переливалась и стреляла искорками даже при самом скромном освещении. В школу, разумеется, в такой не пойдешь. А вот на дискотеку…