За первые два часа как у меня не развился тик глаз, ума не приложу, они меня серьёзно бесили, стенали, что устали, хотя ничего не делали, просто слушали мои рассказы! Причитали, что пора бы и пожрать, раз обещали им кормежку, возмущались, что не доверяют бабе, которая рассказывает небылицы про заражение крови. Я была близка к убийству местного населения.

– Может ты их того, отправишь жрать, а то бесят, – Степка который крутился возле меня, мотивирую тем, что тоже решил учиться, хотя он-то как раз всегда у меня под рукой и эти основы уже выучил.

Этот день не принес ничего хорошего ни в головы моих учеников, там вообще ничего не задержится, ни в мою жизнь. К концу дня я была злая и дерганная и вообще не понимала, за каким таким бредом я этим занимаюсь. И, наверное, впервые подумала о том, что прикрытие в рядах правоохранительных органов не такая уж и плохая идея. Но тут я представила, как целый день разбираюсь в грязи и преступлениях и пришла к выводу, что разбираться в грязи ран мне приятней, тут хотя бы только руки пачкаешь, а не душу.

На следующий раз все повторилось, вот только “дытыны”, которые пришли учиться, сразу заявили, что они мне не доверяют, и я их дурю своими знаниями, а, чтобы не попасть впросак, им сначала нужно подкрепиться. Я молча наблюдала, как они наглой толпой пошли есть и прикидывала, как мне их вообще отвадить от себя и не учить.

– Я тут немного на себя взял, – старый конюх подошел сзади, и я оглянулась и улыбнулась этому человеку, хорошему, к слову, – и Степку послал в соседние два села, там сироты есть, – я смотрела внимательно, а он мнется, как не родной, пришлось подтолкнуть с изъяснениями.

– И что, эти сироты будут учиться?

– Умная ты все–таки девка, – он скорчил свое морщинистое лицо, – и самое главное, добрая, – я хмыкнула, это он, если что, про исчадие ада, про темную, говорит, – а значит, не погонишь двух девчонок со своей учебы, – интересное умозаключение, но тут он прав не в том, что я добрая, просто я выросла там, где равноправие и никакого ущемления по половому признаку, а значит, мне все равно: учить парней или девушек, – так что скажешь, я был не прав?

– Отчего же, если захотят учиться, буду учить, мне все равно, главное, чтоб дело делали.

– И то правда, а еще Стёпку официально твоим учеником назову, чтобы его не дергали, да он мог на законных правах с тобой везде ходить и смотреть, а то все равно будет за тобой таскаться, – так и есть, мальчишка с самого начала быстро проникся ко мне симпатией, как и я к нему, и мы с ним быстро стали друзьями.

– А с этими что делать? – так, на удачу спросила, вдруг идея толковая есть.

– А что делать? Зачем тебе дураки, тут умных учить сложно, а дураков хамоватых тем более, отчитаешься в конце недели, что к учебе интереса не проявили, и представишь тех, кто проявит, вот и вся любовь. Управляющий этих прогонит, так что зря не волнуйся.

Через полчаса, которые я провела, осматривая старую корову, примчался Степка, а с ним пятеро ребят, двое из которые девчонки. Я, не давая им возможность головой вертеть, сразу приставила к делу, объясняя, что и как, а после коровы прибежал с псарни мужик, прося помощи. Я помчалась на псарню, мои ученики за мной. А там судя по виду пса, огромного такого волкодава, имело место отравление, а вот это плохо, за него баронский сын поднимет вой и полетят головы, образно выражаясь, спасибо отмене рабства.

– Пса доставай, да в комнату тащи, – рядом с псарней есть небольшая комнатушка, там лавка и разные тулупы дрессировщиков валяются.

Волкодав был огромен и уже хрипел, пуская пену, а животное в этом состоянии не особо адекватное, а если добавить сюда то, что эти собачки в принципе не дружелюбны, то задачка еще та стоит.

– Степа, мне надо много воды теплой, девчонки, на кухне возьмите кипяток и заварите эту траву, – из сумки, висевшей у меня на поясе я достала мешочек с травкой, которая отлично токсины выводит, и я тяжело вздохнула, если бы не запрет, магией бы скрутила да быстро бы помогла, а так только мечтай.

Пса пришлось ремнями к лавке привязывать, тут мне помог главный дрессировщик, при этом сквозь зубы матерясь, ведь это любимец баронского сына, да и сам пес люто злой, как бы беды не было. Я его понимала, отхватят все и я в том числе, если не спасу.

Девчонки принесли котелок с заваренной травой, уже отцеженной, умницы, догадливые, ребята принесли воды, и я, мешая один к пяти, стала через трубку вливать в пасть пса этот отвар. При этом рассказывая, что и зачем я тут делаю, мысленно пытаясь понять, кто отравил пса, просто им готовят отдельно, даже объедки не дают, только, если барон свой какой кусок мяса отдаст. И тут вопросы: или травили барона, и этот пес на себя взял удар, или отравили еду собак, тогда почему с остальными все нормально. А я узнала, с ними, и правда, все хорошо. Спросила у дрессировщика, ничего необычного не было вчера или ночью, он ответил отрицательно, правда, потом вспомнил, что на ночном дежурстве именно этот пес рычал и гавкал, а вернулся с пастью в крови, все решили, что он зайца поймал и загрыз, пока гулял. Интересно…

Мы чистили желудок, я смотрела на массу, выходящую с водой, и понимала грустное: не спасем, а после того, как оттянула веко и глянула в глаза, была уверена, что выполняем глупую работу. Правда, вечное, «а вдруг», не давало возможности сдаться. Чудо не случилось, пес захрипел страшно и смолк, а я уже у мёртвого пса заглянула в пасть, так глубоко как не могла пока он был жив и у меня все в душе похолодело, его пасть была синей.

– Где, говоришь, он зайца поймал, пойду посмотрю, заяц больной был, чтобы другие не отравились, – постаралась говорить спокойно, хотя желание было мчаться, не снижая скорости.

Дрессировщик опять же матерился, что за пса отчитываться придется, да и жалко животину, пусть и злющую такую, все это время он вел меня в нужном направлениb, а потом обвел рукой район и неуверенно добавил, – где–то тут, точнее не скажу, ночь была.

Мне точнее и не надо, я поспешила, ориентируясь на свое чутье и чуть– чуть на магию, след которой я явно ощущала. Правда, как–то из вида упустила своих учеников во главе со Степкой. А они уверенно брели следом, считая, что еще идёт урок, когда я наткнулась на кровь, закрыла глаза, прикидывая, как мне поступить.

– Что случилось? – почему–то шепотом спросил Степа, а я чуть вздрогнула.

– Урок на сегодня окончен, бегите по домам, – постаралась сказать уверенно и без дрожи в голосе, чтобы они не уловили моих эмоций, вот только дети, живущие от доброты и подачек других людей, видимо, острее реагируют на эмоции.

– Что–то тут не очень все хорошо, – осторожно заметила девчонка с веснушками, хороший из меня учитель, даже имен детей не узнала.

– Микаэла, пошли с нами домой, – попросил Степа, заглядывая мне в глаза, просто я так и продолжила стоять спиной к ним, всматриваясь в даль полей и лесочка на горизонте, только смотрела я не туда, точнее, сторона та, но видела я энергетические линии купола и то, что я видела, мне ой как не нравилось.