— Анекдот знаешь? Утром «новый русский» подходит к своему «мерседесу», только за ручку взялся, а «мерседес» ка-ак рванет — в мелкие кусочки. Тот стоит — прямо воет:

— У меня же там три шубы было по двадцать штук! Компьютеров штук на пятьдесят. Бриллиантов в бардачке штук на сто!..

Бабка подходит:

— Ой, милый, у тебя же руку оторвало!

— А-а-а! Еще и «Роллекс» золотой!!!

— Ужас какой, — сказала Клавдия.

— Это не ужас, это анекдот! — расхохотался Левинсон. — А вот я тебе расскажу ужас. У мужика машину угнали. Он, естественно, идет в милицию. Там дело заводят. Ну, мурыжат, как принято, а мужик настырный. Ходит и ходит. Ему уже даже стали грозить: придешь еще раз, в каталажку засадим. За мелкое хулиганство. А ему — хоть бы хны. Жалобы строчит, в прокуратуру бегает. Ну, склочник. А один раз приходит в это самое отделение милиции, а его машина во дворе стоит.

Он обрадовался несказанно, за руль сел, завел и уехал.

А вечером к нему домой — наряд. Ты тачку украл! Как? Это моя! Это не твоя, а начальника отделения. Вот и все документы налицо!

— Ужас, — снова сказала Клавдия.

— Да? — удивился Левинсон. — А мне показалось — смешно…

Левинсон просидел у Клавдии часа полтора.

Но не успела Клавдия открыть дверь, как в кабинет ворвался Игорь Порогин.

— С ума сойти, Клавдия Васильевна, — начал он прямо с порога. — Такая непруха!

— Что случилось, Игорек?

— Из-под носа гадов упустил! Из-под самого носа, — хлопнул о стол шапкой Порогин.

Оказалось, что Игорь до вечера искал церковного сторожа. Тот завеялся куда-то, а куда — никто не знал. И пока Игорь бродил вокруг церкви, преступники ухитрились снова в нее забраться и опять стащили иконы.

— Я же на полчаса только отлучился, пошел бутерброд перехватить! — сокрушался парень.

Еще часа два Клавдия подробно обсуждала с Игорем все детали церковного ограбления.

Когда глянула на часы — ахнула.

— Все-все! Домой! — заторопилась она. — Мои там, поди, извелись уже!

По дороге Клавдия обошла несколько магазинчиков, купила подарки и хотела уже сесть в троллейбус, но кто-то взял ее вдруг за полу пальто и спросил:

— Тетя, усъугу хочешь?

— Чего? — не поняла Клавдия.

— Усъугу.

— Услугу? — наконец поняла Клавдия.

Это был мальчишка — года четыре, не больше. Пальтецо, шапочка вязаная, руки глубоко в карманах.

— И какую же услугу? — улыбнулась Клавдия.

— А какую скажешь. Мне деньги нужны.

— Зачем же тебе деньги?

— Надо, — серьезно сказал мальчишка.

— А не поздно ли ты тут услуги оказываешь? — мягко спросила Клавдия.

— А скоко въемени?

— Время позднее, дети уже в постелях спят. А ты почему не в постели?

— Мамку жду.

— Где? Здесь?

Мальчик оглянулся, пожал плечами.

— Нет, здесь ее, навеэное, нету. Я, навеэное, потеялся, — сказал он спокойно.

Клавдия взяла мальчика за руку.

— А куда твоя мама пошла?

— На ааботу.

— Куда, на работу? — заволновалась Клавдия.

Мальчик долго молчал, а потом вдруг скривил губы и всхлипнул.

— Та-ак! — У Клавдии сжалось сердце. — А давно она ушла?

— Утвом… Я в садике быу, — заплакал мальчик уже в голос. — А мама на ааботу пошуа — и нету-у-у!..

Они стояли возле остановки троллейбуса. Мимо бежали люди, никто мальчишку не искал.

— А где ты живешь?

— Я кушать хочу! — плакал мальчик.

Клавдия решала всего секунду. Потом решительно подхватила мальчишку на руки и вошла в троллейбус. Благо, свободные места были, и до дому они ехали сидя. Мальчик жевал пирожки, весело болтал, безбожно коверкая слова, а Клава соображала, как поступить дальше. И еще ей почему-то в конце этого муторного дня было хорошо.

Пятница — суббота. 23.37 — 0.00

Первое, что кольнуло Клавдию смутной тревогой, — Федор еще не возвращался.

— А это кто? — опешила Ленка, увидев рядом с матерью смышленую мордочку мальчишки.

— Витя Кокошин, четые года, — ответил гость, по-хозяйски снимая пальто и сапожки. — А где у вас тут ууки моют?

— Ма, это кто такой? — спросил Максим, выглянув из своей комнаты.

— Потом-потом, — сказала Клавдия. — Надо сначала мальчишку накормить.

Она метнулась на кухню.

— Помогите мне! — позвала она детей.

И стала метать на стол все, что было в холодильнике.

— У нас что, праздник сегодня? — опешил сын.

— И не один. Ну-ка вот это разогрейте, это порежьте, накройте красиво, а я сейчас.

Витя уже помыл руки и теперь внимательно осматривал квартиру.

Клавдия проводила его в Ленкину комнату, дала старые детские книжки, а сама уселась к телефону.

— Алло, дежурный МВД по Москве слушает.

— Здравствуйте, Петр Иванович, Дежкина, помните?

— А! Госпоже следовательнице! Что в такой час тревожит прокуратуру?

— Петр Иванович, посмотри там, никто сегодня не заявлял о пропаже ребенка? Витя Кокошин четырех лет. Светлые волосы, голубые глаза. Рост примерно сантиметров восемьдесят.

— Я перезвоню, вы дома?

— Дома.

Не успела положить трубку, как дверь растворилась.

— Федя, ну наконец-то! — обрадовалась Клавдия.

— А что такое?! — возмутился муж, бросая в угол сумку с инструментами. — Я у клиента задержался.

— А мы как раз ужинать собрались. Мой руки. И потом — у нас гость.

— Какой еще гость? — все еще мрачно спросил муж.

Ужинали торжественно. В тишине. Клавдия смотрела на свою семью и радовалась. Правда, ни Максим, ни Ленка, ни Федор торжественности момента не понимали.

— Так по какому случаю? — наконец поинтересовался Макс. — Может, пояснишь?

— Конечно. Секундочку.

Она выбежала в прихожую и достала из сумки подарки.

— Ну, во-первых, — вернулась она к столу, — дети, давайте поздравим нашего папу с днем защитника Родины.

— О! — хлопнул себя по лбу Федор. — А я и забыл!

Клавдия подарила ему тапочки, как и задумала.

— А еще сегодня праздник у нашей Ленуськи, — сказала Клавдия. — Только это секретный праздник. И подарок она свой рассмотрит в одиночестве.