— Может, просветите меня хоть немного по поводу Сосуда и всего прочего? — попросил я, когда бесконечные жалобы подводного владыки на погоду меня окончательно достали. — Как-то странно играть роль, даже не прочитав сценария.

— А он шутник, — усмехнулась нимфа, — такой смешной.

— А эти смертные все смешные, — продолжая по инерции ворчать, ответил волосатый, — сначала с гордым видом строят большие лодки, называют себя покорителями морей, а потом, когда тонут, ты бы видела, какими испуганными и беспомощными они становятся! Куда только девается вся их кичливость и смелость!

— Да ладно тебе, — рассмеялась зеленоволосая девушка, — кто бы почитал тебя, приносил жертвы и слагал о тебе мифы, если б не люди? Твоим безмозглым килькам совершенно всё равно, есть ты или нет тебя. Я уж молчу про то, что именно человечки дали тебе имя! Как тебя мама-то при рождении назвала?

Волосы на теле морского владыки встали дыбом, а трезубец он сжал так, что из него в небо ударила молния, грянул гром, от чего кентавры с сатирами бодро развернулись и бросились наутёк.

— Не желаю этого вспоминать.

— Заморышем она тебя назвала, — не унималась нимфа, — склизким тритоном, а ещё, если русалки не врут, вялой мокрицей!

— Да ты знаешь, что я сделаю с этими русалками! Да я их…

— Знаю, знаю! Про это они мне тоже рассказывали!

Молния с новой силой ударила в небо, а от грома, сопровождавшего её, я чуть не оглох. Зачем она его дразнит? Мне теперь только не хватало, чтобы на моих глазах передрались боги! Они же в пылу своей драки меня могут просто не заметить и, походя зашибить!

— Заткнись, блудница! — проревел Посейдон. — Мало Гера таскала тебя за волосы, когда узнала про твои шашни с Зевсом! Вот только доведём Хранителя Сосуда до Поста, и я тебе покажу свою силу в деле! Попробуй только потом назвать меня «вялой мокрицей»!

— Жду не дождусь, заводной мой! — и девушка послала морскому чудовищу воздушный поцелуй. Что навело меня на мысль — не оказался ли я без всякого на то умысла свидетелем любовной прелюдии двоих бессмертных?

— А вот и Пост, — произнёс владелец смертоносного трезубца с нотками сладострастного предвкушения в голосе. — Тебе туда, — указал он, обращаясь ко мне, — а у нас ещё есть одно незаконченное дело.

Не знаю, как должен в этом мире выглядеть Пост, но я наблюдал перед собой лишь мраморную арку, возведённую над дорогой. Ни вокруг неё, ни за ней я никого и ничего не видел. А сладкая парочка между тем уже исчезла из вида, по всей вероятности, отправившись в царство Эроса. Мне же оставалось только идти в указанном ими направлении, так как позади уже снова начали собираться группки любопытных кентавров.

Окончательно я испугался, когда увидел позади себя обоих близнецов, которые бежали ко мне, и орали на ходу!

— Не смей желать!

— Да чтоб вас дикие звери сожрали! — испуганно завопил я. — Чтоб вас дракон унёс! Отстаньте от меня и не подходите к моей семье ближе, чем на километр!

И тут началось такое, чего я, и представить себе не мог ещё минуту назад. Песок разверзся, и из образовавшейся пустоты выскочили львы и тигры, которые тут же с голодным рыком набросились на близнецов, впиваясь в их плоть своими когтями и зубами. Потом с неба, подобно аэроплану спланировал огромный зелёный дракон, и, подхватив когтями, жалкие останки моих преследователей, унёс их за горизонт. Тигры и львы, довольно урча, уселись рядом с местом трагедии, вылизывая друг друга. Кентавры при виде всего этого безобразия исчезли за горизонтом с огромной, не свойственной обычным копытным скоростью, оставив после себя только облако пыли, долго висевшее в воздухе.

— Я очень уважаю вас, — услышал я негромкий осторожный голос, — но, всё же, думайте прежде, чем желать. А то так и всю вселенную разнести можно. Вас разве не предупреждали?

— Заткнись, Кассандра, — произнёс голос уже не только знакомый, но и очень родной, — свои предсказания оставь для нищих греков, которые их всё равно не слушают, как ты ни стараешься! Уже свои острова продают, чтобы пополнить казну.

— Так это твой парень? — голос казался более испуганным, чем удивлённым. — Почему сразу не сказала? Ведь знаешь, что твои действия я предсказывать не в состоянии. Да и кто я против дочери того, кого нельзя назвать по имени!

— Очень хорошее решение, — произнёс до боли мне знакомый голос, — ты правильно всё поняла. Если я доверила ему Сосуд, то это так и должно быть.

— Он же простой человек!

— Иисус был тоже простым человеком!

— Пусть хотя бы портфель свой закроет поплотнее, — жалобным голосом взмолилась та, которую называли Кассандрой. — Ещё ничего, если он всех тут драконам и львам поскармливает — восстановимся, хотя я эту процедуру жуть как не люблю, так он ещё и изнутри может много чего выпустить! А это похуже львов будет!

Самое странное было в том, что голоса не имели источника и исходили, казалось, сразу отовсюду, и, как я не вертел своей головой, не видел, по-прежнему, никого и ничего, кроме мраморной арки. Однако, не на шутку напуганный предсказанием, портфель я всё-таки захлопнул и застегнул на ремешок. Пока не разберусь толком, что со мной происходит, и где я, слушаться вполне резонных советов показалось мне самым правильным.

Вспомнив так же и о том, что арку мне представили, как некий Пост, я решил, наконец, пройти в неё, посчитав это лучшим, чем продолжать топтаться на пороге и слушать странные голоса у себя в голове. К тому же один из голосов, которые звучали у меня скорее в мозгу, чем в ушах, явно принадлежал моей пропавшей жене, или же походил на него вплоть до полного соответствия, и это меня сильно интриговало и беспокоило, так как ещё больше всё запутывало. И я несмело шагнул под арку.

Ничего не произошло и не изменилось. Я сделал второй шаг и застыл ошарашенный внезапной переменой в окружающем меня мире. Передо мной, утопая в зелени вечнозелёных деревьев и кустарников, под явно южным жарким небом раскинулся небольшой городок с единственной улицей, плавно спускавшейся с холма в зелёную долину навстречу безумно голубому морю, покрытому ближе к берегу барашками пены на гребнях набегающих волн.

По обе стороны от меня оказались две очень воинственного вида амазонки, вооруженные луками и короткими бронзовыми, на вид, мечами. За спиной у них висели колчаны, полные густо оперённых стрел, а правая грудь оказалась крепко стянута матерчатой повязкой с кожаным нагрудником, чтобы не мешала при стрельбе, левая при этом была весьма соблазнительно обнажена.

Девушки рассматривали меня без тени смущения, даже с безразличием к моей персоне, однако обе нахмурились, одинаково сдвинув прекрасные брови, от чего у обеих на лбу появилось по неглубокой морщинке, которые совсем не красили эти милые личики, когда их взгляды обратились к моей ноше.

На всякий случай, я плотнее прижал к груди и портфель и пистолет, уж очень многих они здесь, судя по последним событиям, интересовали, а я так всё ёщё пока не мог понять — почему. Например, я уже был уверен, что дороговизна модного аксессуара, изготовленного из кожи молодого ягнёнка под одним из самых модных брендов, никого из них не впечатляла и абсолютно не волновала. Про обычный травматический пугач я и вовсе молчу. Но что же тогда?