Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да ладно, Летт, — деланно обижаюсь, разводя руками, — два года меня не видела и даже не скажешь привет?
— Привет, — подозрительно щурятся большие, чарующие глаза за веером охрененно густых ресниц. Черт, любая моя ночная пассия позавидовала бы таким глазам.
— Я соскучился.
— Ха, так я и поверила, Стельмах, — Летта резко разворачивается и припускает вон по коридору, но ноги у меня длинные, и шагать быстро я тоже умею.
— Да нет, это ты должна была сказать, мелкая, — обгоняю девчонку и, шагая вперед спиной, щелкаю по аккуратному носику и подмигиваю. — Как дела? Как первый день?
— А сам не догадываешься, “как”? — она явно на меня зла. Да, собственно, всегда зла. Это уже ее любимая тактика поведения в моем обществе. — И я не мелкая, — бьет меня ладошкой по руке. — И лучше скажи, какого черта ты вылез из своего Питера, Сим?
— Возможно, соскучился по тебе, нет? Не рассматривала такой вариант? — полуправда, полуложь — идеально.
— Ты не умеешь скучать, — ухмыляется девчонка, как мне кажется, обиженно, и притормаживает около одной из аудиторий. — Да и в таком случае мог бы позвонить, двадцать первый век, умник.
— Я был занят.
— Все два года?
— Типа того, — пожимаю плечами, бросая взгляд на табличку. — Юрченко М.В? История искусств? — удивленно вскидываю бровь и смотрю на девушку, провожающую взглядом студентов, которые косятся на меня. Да уж, вот почему она так взбеленилась. Наша маленькая Летта не любит быть в центре всеобщего внимания, а я, практически, оно и есть. — Художка, что ли?
— Что тебя так удивляет?
— Ты умеешь рисовать?
— Ну, уж явно лучше, чем ты. За те рисунки в школе, что ты мне рисовал на ИЗО, стыдно до сих пор! — дергает за ручку двери Летта и улыбается. — У тебя сегодня зачет по физподготовке?
— Кажется, — удивлен такому перескоку с темы на тему, — а что? Уже успела заглянуть в мое расписание, вредина?
— Не льсти себе. Знакомый учится на одном с тобой потоке. Так что… — дергает ручку двери девчонка. — Я опаздываю.
— Хорошего дня, мелкая.
— Чтобы ты провалил зачет, Стельмах, — желают мне от души в ответ в сопровождении высунутого языка.
— И я рад тебя видеть, заноза, — бросаю вдогонку и слышу ее тихий смех за закрывшейся дверью.
Нет, определенно не изменилась. Все такая же упрямая и вредная до звезд в глазах.
Глава 4. Летта
Первый в моей жизни день в универе, первые в моей жизни пары и первая встреча с будущими одногруппниками на долгие четыре года прошли как нельзя лучше. Даже несмотря на вторжение свалившегося на голову как снег в июле Стельмаха, настроение сегодня просто отпад.
Группа оказалась небольшой, всего пятнадцать человек, и почти все девушки.
“Цветник”, как назвал нас Юрченко Марк Анатольевич — наш искусствовед и куратор по совместительству. Забавный седовласый мужичок примерно папиного возраста с постоянно шныряющими по классу глазами и не сходящей с губ улыбкой.
Лишний раз убеждаюсь, какой я сделала правильный выбор, поступив именно в этот университет. Ну и что, что нагловатый котяра Сим гуляет где-то поблизости, очаровывая старшекурсниц своей сногсшибательной улыбкой. Переживу. В конце концов, пока я была мелкая, нам же удавалось как-то не убить друг друга? И тут уверена, первая “эйфория” от встречи пройдет, и парень забудет про меня, отмахнувшись, как от мелкой надоедливой мухи.
Мелкая.
Даже мысленно это прозвище раздражает жутко. А прицепилось оно ко мне, потому что на наши две семьи, Стельмахов и Гаевских, я действительно самая младшенькая из детей. И как я не умоляла мамулю с папулей заделать еще ребеночка, чтобы это почетное звание перешло к нему, но… на меня косо посмотрели и, странно улыбнувшись, сказали:
— Нет, принцесса.
Вот с тех пор я “гордо” и ношу это “почетное” звание.
Но если отбросить лирику и взять под контроль свой мозг и свое сердце, то сегодня прошло все более чем отлично!
Пары пролетают просто с космической скоростью и, не считая пары перемен, на которых мы с девчонками просиживаем штаны в коридоре на подоконниках и пытаемся узнать друг друга поближе, все остальное время впитываем, как губки, новые знания и пытаемся уже с первого дня “въехать” в учебный процесс.
С Симом я так больше и не пересеклась в широких коридорах, и на том спасибо.
Хотя мысли все равно то и дело витали вокруг его фигуры. Даже во время одной из самых интересных за весь день лекций по истории живописи я умудрилась искалякать весь задний лист в тетради глупыми рисунками мячей. Ну, что это, если не намек подсознания на нашу звезду футбола?
А еще в голову так и лезет его довольная улыбка и взгляд голубых глаз, в котором так и хочется утонуть. Я, оказывается, за эти два года успела забыть, какой он у него, ужасно пронзительный и глубокий. А еще яркий, как безоблачное небо в летний день.
Многие думают, что Максим Стельмах — глупый парень с поверхностным восприятием мира, но на самом деле, как бы трудно ни было это признать, он один из самых умных и образованных ребят в моем окружении. Уж если кто умеет добиваться поставленных целей и переть, как танк, так это Сим. Не знаю, возможно, воспитание дядь Артема так на нем сказалось… сложно сказать, но Макс не знает, что значит отступать. И это для него как для спортсмена да и человека — огромный плюс.
Но есть у него и изъян. Тот, который меня раздражает до зубного скрежета!
Стельмах — бабник! Разбиватель женских сердец и самый что ни на есть потребитель. Захотел — взял. Тем более девушки сами так валятся ему в ноги практически штабелями. В его окружении всегда находилось и найдется особь женского пола, которая страждет его внимания, тогда как я для него была, есть и буду вредная младшая сестренка. Коей я быть совершенно точно не хочу. Это… обидно. Всегда было обидно. Что я на него смотрю вот так… ну как… по-особенному. А он на меня…
В общем, тема больная, и я искренне надеялась, что Сим-Сим в универ уже не вернется. А если и вернется, то прошмыгнет мимо меня тенью и даже виду не подаст, что мы знакомы. Однако он тут и практически во всеуслышание заявил, что знает меня.
Неожиданно.
Но это не меняет того, что я всегда была и буду для
