— А мне плевать на его озарения и находки, — заявил Лев Семенович. — И прочие изыски. У меня, может, с утра вся голова ими забита, однако я ни у кого на них деньги не прошу. И все равно я бы в театр к нему не пошел! Но ты меня позови! Ты меня уважь как своего спонсора, верно? Я ж не Таиландчик какой-нибудь, я покруче буду… Окажи уважение мне, отстегивающему на твои озарения, а не моему конкуренту, правильно я говорю? А уж я сам посмотрю — идти мне к тебе на премьеру или не идти.

Кивая, Вадим быстро играл на клавиатуре ноутбука.

— Так, исключи его из списка наших реципиентов! Временно. Ни копейки он у меня больше не получит, пока не извинится… Хотя… — хозяин вдруг запнулся. — Если только он откажется составить и подписать коллективное открытое письмо деятелей искусств и науки к президенту в мою защиту как честного предпринимателя и мецената от посягательств Генпрокуратуры! А? Хорошо я придумал?

— Очень здравая идея, — похвалил Олег Иванович по телефону.

Лев Семенович вскочил и забегал по кабинету.

— Черт меня дернул меценатствовать! Сколько лет уже кормлю этих дармоедов… И скольких… А отдача? Я спрашиваю: где отдача? Я уже не говорю о качестве фильмов, спектаклей и прочих шоу. И даже не о кассовых сборах. Они хоть одним призом на международных фестивалях порадовали меня, старика? Я прекрасно знаю, что искусство покупается, но не окупается. Но ведь простым людям смотреть нечего! И все равно дай им всем на фильм, дай на театральную постановку… Ну, конечно, я добрый и, как последний идиот, не в силах отказать… Так, Олежка, сегодня же составь список этих потенциальных подписантов, этих небожителей, мать их так, набросай текст, а я посмотрю, кто подпишется, а кто нет… — бормотал он, продолжая бегать по кабинету. Потом остановился, удивленно, будто впервые увидел, посмотрел на Вадима. — Ты что-то хотел?

Вадим недоуменно пожал широкими прямыми плечами:

Во-первых, это вы меня позвали. Во-вторых, мне пока непонятно…

— Что непонятно? Только быстро!

— Непонятно, как сейчас обстоит с постановлением Генпрокуратуры на ваш арест.

— Черт, чуть не вылетело! — хлопнул по столу шеф, сев на место. — Хорошо, есть кому напомнить! Вот так всегда. За других беспокоишься, а до себя руки не доходят… А потом арестуют, и выяснится, что некому передачу принести в Бутырку… Или в Матросскую Тишину? Я как узнал про это постановление, или ордер, ночи не сплю и все думаю: куда посадят предпринимателя такого ранга, как я? Неужели в Бутырку, а Лефортово не для меня? Мордой не вышел, а? Место на Новодевичьем или Троекуровском я еще могу купить, а вот камеру в Лефортове? Там, говорят, получше кормят.

— Да ерунда, — отмахнулся Вадим. — Не берите в голову. Поднимем побольше шума в прессе, подадут свой голос правозащитники и люди искусства, подключим мировую общественность… И, как всегда, это скандальное дело развалится ввиду возникновения новых обстоятельств…

— Но моя репутация! Она ведь тоже развалится? Скажи, это постановление дело рук все того же Турецкого?

— Нет. Вы забыли: Турецкий возбудил дело по дефолту, в котором вы проходили в качестве свидетеля. А это постановление уже с подачи зама генерального Меркулова выписал уже новый «важняк», некто Померанцев. Турецкого сплавили в Интерпол, с повышением…

— Но Меркулов-то остался! — заметил Разумневич. — Эта командировка Турецкого стоила мне много нервов и бессонных ночей, проведенных в напряженных переговорах. В том числе с Эдей Белявским, как это ни противно… Эдя божился, что он здесь ни при чем, ничего прокурорам не подкидывал, ибо прекрасно знает, что без него мне на нарах будет скучно. Один я туда не полезу. А мне всегда есть что рассказать о нем следователю. Как и ему обо мне. Вот так и существуем друг у друга в заложниках сколько лет и потому до сих пор непотопляемы… Короче, ему тоже пришлось использовать все свое влияние. С Меркуловым есть определенные подвижки… Эдя обещал во всяком случае… Ладно, не будем о грустном. Так кто такой Померанцев? Ты нашел к нему подходы?

— Извините, но у меня не сто рук и только одна голова, — ответил Вадим. — А мне приходится самому за все хвататься и брать на себя.

— Ну раз лучше тебя все равно никто не сделает… — развел руками босс.

— Давно вам говорю, — раздраженно кинул Вадим. — Нам нужны не только охранники, но и квалифицированные помощники, и эксперты по разным вопросам!

— А где их взять? — негромко заметил Разумневич. — Ну, положим, тех, кто у тебя были, ты сам предложил устранить, как только выяснилось, что некоторые работают на Эдю Белявского… Думаешь, мне легче, если, кроме тебя, Славы Понятовского и еще двухтрех человек, не на кого положиться? Кстати, у Эдика та же история… У него такой же шеф безопасности, Антон Безруков, и тоже один из немногих, кому он еще доверяет… Но ты мне не ответил. У тебя есть что-нибудь на Померанцева?

— Сейчас найдем. — Вадим снова открыл свой ноутбук. — Вот, смотрите. — Он увеличил фотографию на дисплее, на которой был виден темноволосый бровастый молодой мужчина с прямым взглядом, приплюснутым носом и раздвоенным подбородком. — Ему тридцать три, занимался боксом, как сыскарь, считается весьма перспективным. Характер нордический, но отходчивый. Любит хорошие костюмы, всегда при галстуке, но живет скромно. Любит обычную парную, но не сауну, а также хороший коньяк. В уголовном мире Питера имел кликуху Непрошибаемый.

— Уважительная кликуха, — кивнул Разумневич.

— Коллеги тоже говорят: строг, но справедлив, — подтвердил Вадим. — Здесь он работает в тандеме с Германом Шестаковым, прежним коллегой Турецкого. Кстати, они однокурсники, вместе закончили юрфак в МГУ. Второй раз женат, жена пока в Питере, ждут квартиры в Москве. Детей у них нет, и баб не водит. То есть в порочащих связях не замечен. В Питере прославился раскрытием нескольких преступлений в сфере высоких технологий и наркоторговли.

— Но слабости у него есть? — засомневался босс. — Как же без них? Все-таки второй раз женат. Запомни: у любого человека должны быть слабости… Если он человек.

— Вы уж предоставьте мне узнать, какие у кого слабости и как их использовать… — заметил Вадим. — Я же не лезу в вашу компетенцию, правильно? Полагаю, все неплохо складывается. В Генпрокуратуре Померанцев новый человек, ему нужно время, чтобы там развернуться, освоиться… Поэтому с ним будет проще, чем с Турецким. Уж как-нибудь справимся…

— Надеюсь…

Лев Семенович посмотрел на телефонную трубку, которую все еще держал в руке, вспомнил, что на ней «висит» Олег.

Олег, кстати, — сказал Разумневич в трубку, как там наш ответ Керзону, готов?

— У меня, Лев Семенович, тоже все идет своим ходом, — обнадежил Олег Иванович. — Статья выйдет завтра, и вскоре мы увидим первые результаты. Я хотел бы сказать пару слов Вадиму…

— Смотри, ничего там не упусти! — напутствовал Лев Семенович и передал трубку Вадиму.

— Вадик, как у тебя по амурной части? Помощь какая нужна?