В общем, Соболева в главке не любили и старались как можно меньше с ним контактировать. Орлов, несомненно, об этом знал. Может быть, именно из-за репутации молодого следователя он и старался держать его подальше от вспыльчивого и своенравного Гурова. Так это или нет, сыщик не знал. Для себя он отметил, что следует как-нибудь спросить об этом у Петра, но тут же спрятал ненужную сейчас мысль подальше. Все-таки Гурову предстояло серьезное дело. Хотя бы потому, что Орлов по пустякам истерику не закатывает. Ну а присутствие в кабинете генерала «неудобоваримого» следователя обещало превратить неизвестное пока дело в сущий кошмар.

Первой мыслью Гурова было отказаться от того, что Орлов собрался навязать ему с Крячко. И без нового поручения работы у обоих сыщиков было невпроворот! Однако Гуров вдруг почувствовал, как где-то в глубине души заиграли его самолюбие и профессиональная гордость. Не годится ему, опытному оперативнику, повидавшему на своем веку всякого, бежать от дела только потому, что старшим над ним ставят мальчишку с амбициями! Гуров усмехнулся и, дождавшись, пока Верочка доложит Орлову о сыщиках и получит приказ впустить обоих, решительно взялся за ручку двери.

– Явились-таки! – загрохотал Орлов, едва завидя Гурова и Крячко, появившихся в дверях. – Где вас черти носят?

Грузный генерал-лейтенант, впрочем, еще не до конца потерявший выправку, восседал в своем кресле за массивным столом. К удивлению Гурова, на зеленом сукне стола не лежало никаких бумаг, свидетельствующих о том, что Орлов изучал дело, которое собирался всучить своим лучшим сыщикам. Зато справа от генерала лежала жестяная баночка монпансье. Несколько лет назад, по настоянию врачей, Орлов бросил курить, заменив сигареты леденцами. И то, что сейчас генерал грыз монпансье горстями, говорило о сильном нервном напряжении.

Впрочем, чтобы почувствовать накаленную атмосферу кабинета, Гурову не требовалось видеть, как генерал поглощает леденцы. Достаточно было только посмотреть на моложавого мужчину лет тридцати пяти на вид, сидевшего слева от Орлова за длинным столом, образующим ножку буквы «Т». Соболев выглядел так, словно только что проглотил лом. Посмотрев на него, Гуров слегка улыбнулся и отрапортовал, вытягиваясь в струнку:

– Господин генерал-лейтенант, старшие оперуполномоченные по особо важным делам Гуров и Крячко по вашему приказанию прибыли.

Орлов поперхнулся своими леденцами. Конечно, при посторонних они обращались друг к другу согласно правилам субординации, но обходились без столь формальных фраз. Генералу не составило труда понять, что полковник просто издевается, и первым желанием Орлова было наорать на сыщика. Но, секунду поразмыслив, Орлов, как и сам Гуров несколькими минутами ранее, понял, что ведет себя по отношению к старым соратникам слишком резко, и успокоился.

– Лев Иванович, давайте обойдемся без излишних формальностей, – недовольно проворчал он и кивнул головой на кресла, стоявшие с правой стороны стола. – Присаживайтесь. И знакомьтесь, – Орлов представил собравшихся друг другу. – Дмитрий Николаевич, доложите обстановку.

Соболев поднялся, умудрившись даже не пошевелить позвоночником. Возникшее у Гурова в самом начале впечатление, будто следователь лом проглотил, только усилилось. Крячко, для которого странная осанка Соболева тоже не осталась незамеченной, язвительно хмыкнул. Орлов недовольно покосился на него, но поскольку именно в этот момент Соболев начал говорить, оставил хмыканье сыщика без внимания.

Соболев говорил, совершенно не глядя на сидевших перед ним людей. Прокурорский следователь нашел глазами какую-то цель на стене и до окончания доклада не отводил от нее взгляда. Крячко, которого так и подмывало сказать по этому поводу что-нибудь язвительное, молчал лишь потому, что твердо рассчитывал позже наверстать упущенное. Орлов теребил кончик носа, то и дело бросая в сторону ехидно улыбающегося Станислава недовольные взгляды, и лишь Гуров слушал Соболева внимательно. Хотя ничего примечательного тот не сказал.

Дело, о котором поведал молодой следователь, ничем выдающимся не блистало. Более того, лично Гурову до конца не было ясно, совершено ли вообще преступление или все происходящее – лишь досужие выдумки чьего-то больного воображения. Впрочем, как всегда, полковник делать выводы не спешил, готовя Соболеву вопросы.

Ну а сам доклад прокурорского следователя был краток. Он рассказал, что не далее как сегодня утром обнаружилась пропажа человека. Этим человеком был довольно известный в московских финансовых кругах бизнесмен, владелец крупной консалтинговой компании и ряда предприятий поменьше рангом, Ширяев Виктор Эдуардович. Причем пропал он вместе с молодой женой и умудрился сделать это так, что никто толком не мог сказать, когда его в последний раз видел. Даже телохранители, которым полагалось находиться при Ширяеве неотлучно, дают самые противоречивые показания, впрочем, сходящиеся в одном – утром Ширяев из дома не выходил, на работу не ездил и вообще, вопреки установленной традиции, с телохранителями не связался.

В главном офисе Ширяева поначалу отсутствие босса, пусть и незапланированное, восприняли довольно спокойно. Вышколенная секретарша, конечно, немедленно позвонила Ширяеву сначала домой, а затем и на сотовый, пытаясь узнать, не заболел ли ненаглядный босс. Однако ни тот ни другой телефон не ответили, и секретарша принялась волноваться. Ну а когда в офис позвонил начальник охраны Ширяева и поинтересовался, отчего босс уехал на работу без телохранителей, секретарша поняла, что пришло время впадать в панику…

– Секундочку, – перебил следователя Гуров. – По-моему, вы говорили, телохранители были уверены в том, что Ширяев из дома не выходил и на работу не ездил? Почему они тогда интересовались у секретаря, отчего босс отправился на работу без охраны?

– Все так и есть, – коротко ответил Соболев, даже не посмотрев на сыщика. – До последнего момента телохранители были уверены, что Ширяев находится дома. Однако, когда тот в урочное время сам не связался с ними и не ответил на звонки, они решили, что тот, отпустив их домой, позже уехал к кому-то в гости и там заночевал.

– Значит, господин следователь, телохранители все-таки не были уверены в том, что босс не выходил из дома? – ехидно поинтересовался Крячко. – Или были? Не уточните ли формулировочку, Дмитрий Николаевич?

– Я как раз пытаюсь объяснить… – все тем же невозмутимым тоном начал говорить Соболев, но генерал его перебил.

– Господа полковники, может быть, дадите следователю доложить обстановку, а свои вопросы придержите на потом? – пророкотал он, грозно посмотрев на сыщиков.

Гуров пожал плечами, а Станислав согнулся в шутливом полупоклоне. Генерал поморщился, но, осознав, что большего от этой парочки не дождется, вынужден был довольствоваться и подобным выражением смирения. А следователь, дождавшись, пока Орлов кивком головы позволит ему продолжать, стал рассказывать дальше.

Собственно, история на этом практически закончилась. Секретарша Ширяева и начальник охраны принялись обзванивать тех людей, которых считали настолько близкими друзьями своего босса, что он вполне мог бы остаться у них ночевать. После часа безуспешных поисков обоим радетелям стало ясно, что Ширяев попросту исчез. Вот тогда они и забили тревогу, обратившись в милицию.