студиях, – сказала она. – Я буду с ним общаться, потому что того требует деловой этикет.

– Тогда бросай работу!

Этим я её обескуражил. Видимо, она не знала, что в своей ревности я дошёл до полного отупения.

– Ты серьёзно? – только спросила она.

– А почему нет? Найдёшь другую.

– На которой совсем не будет мужчин?

– На которой мужчины не будут писать тебе по ночам.

Регина вздохнула, было похоже, что она считает про себя до десяти, потом взяла с кровати подушку и лёгкое покрывало.

– Переночую на кухне.

– Регин, – я попытался её остановить, но она отмахнулась от моих рук.

– Мне надо выспаться. Добрых снов.

– Регина!

Она скрылась в коридоре, а через секунду хлопнула дверь кухни.

Я чувствовал себя полным ничтожеством.

Присев на край кровати, подумал, может, пойти к ней, постучать, попросить прощения. Но решил, что Регине действительно надо дать отдохнуть.

Разделся и лёг в пустую постель. Так прошла одна из худших ночей в моей жизни.

                              ***

Мы были в ссоре, и поэтому я не сразу узнал, что Регина беременна.

В последнее время мы часто ссорились. Особенно по всякой ерунде: я раскидал свои бумаги, она опоздала на ужин с моими друзьями, мы не могли решить, кто будет мыть посуду, поэтому полчаса кричали друг на друга, перебирая все упреки, скопившиеся с самой нашей свадьбы.

Сейчас это кажется мне не просто глупостью, а каким-то нелепым идиотизмом. Только последняя скотина может ругаться с любимым человеком из-за такого.

Но тогда, естественно, мне казалось, что мои права, интересы, да что там – вся моя жизнь зависела от того, поняла ли Регина, как сильно она ошибается или нет.

В наказание за это – заслуженное, я не спорю – меня отлучили от самой счастливой новости в моей жизни.

Мне приходила в голову мысль, что Регина молчала, думая сохранять ли беременность.

Она хотела детей, это я знаю точно. Но иногда задаюсь вопросом: а хотела ли она детей от меня?

От человека, который мог накричать на неё, потому что она долго не брала трубку. Или который однажды высадил её из машины посреди шоссе, потому что она переключила его музыку на свою и отказалась вернуть всё обратно.

И тем не менее, про её тайну я узнал: случайно заметил торчавшие у неё из сумки, стоящей на тумбе в коридоре, документы – протокол УЗИ и заключение из медицинского центра. Беременность 7-8 недель.

Когда она вышла из ванной, я показал ей эти бумаги, и… мы снова поругались.

– Ты рылся в моих вещах?

– Ты скрыла от меня беременность!

– Ты рылся в моих вещах!

Мы оба были на взводе, поднеси огонёк – рванёт, только уши в разные стороны разлетятся. Но разница в том, что Регине теперь можно было всё (и дело не только в отношении к беременности, но и в гормонах, над которыми она не имела никакой власти, а значит, и ругать её за эмоции было несправедливо), а я должен был быть снисходительным, благоразумным и мудрым.

Я выдохнул, выставив вперёд ладони, и присел на край нашей постели.

Регина стояла у окна, уперев ладони в бока, словно я собирался выпрыгнуть в него, а она не давала.

– Регин, – начал я, невольно поглядывая на её живот, пока ещё такой же плоский, как раньше. – Давай спокойно поговорим.

– Давай, – кивнула она, но я расслышал в её интонации вызов.

И постарался не обратить на него внимания.

– Почему ты не сказала мне, что ждёшь ребёнка? – спросил я.

– Потому что ты со мной уже несколько дней не разговаривал.

Я глубоко вдохнул.

– Если бы ты сказала, о чём нам надо поговорить, я бы бросил все дела.

– Разве вопрос в делах?

Я не ответил. Она усмехнулась.

– Мне пора.

– Куда? – спросил я, вскочив.

– На тренировку.

– Нет, погоди, – остановил её я. – Какие тебе теперь тренировки? Ты же беременна!

– И что?

Она то ли искренне не понимала, чего я пристал, то ли просто хотела меня побесить.

– А если ты упадёшь? Или у тебя закружится голова?

– Ничего у меня не закружится!

Регина схватила свои документы и вышла из спальни. Я бросился за ней.

– Мы с тобой не договорили!

– Ты и так всё знаешь, – отозвалась она уже из прихожей. – Мне больше нечего добавить.

– Как это нечего? Регина!

– Что?

Она обернулась и посмотрела на меня. Но я и сам не знал, что хотел бы от неё услышать.

В добрых комедиях, когда супруги узнают, что у них будет ребёнок, они радуются вместе, целуют друг друга, обнимают, и вроде как все проблемы уходят на дальний план.

А в жизни я бегаю за своей женой по квартире, пытаясь от неё добиться непонятно чего.

Наверное, я хотел увидеть в её глазах тихую радость, предвещающую нежное материнство, а видел лишь раздражение и желание поскорее от меня отделаться.

– Региш, – назвал я её так, как уже давно не называл. – Давай всё обсудим.

– Мне некогда. И нечего с тобой обсуждать. Я уже всё решила.

Она взяла сумку и потянулась к двери, но я в один прыжок оказался перед ней.

– Это что ещё значит?

– Отстань!

– Регина!

– Пусти меня!

– Регина! – я встряхнул её за плечи. – Что ты задумала?

– Это мой ребёнок! – закричала она. – Только мой, понял? И пошёл ты к черту!

Она вырвалась из моих рук, распахнула дверь и убежала.

Я слышал стук её каблуков по лестнице, словно в подъезде кто-то рассыпал бусины. Или, возможно, это были осколки нашего счастливого брака.

                              ***

Вечера я ждал, ни разу не присев. Всё ходил из угла в угол, ломая голову над тем, что Регина имела в виду.

Я знал, что она мне мстила. А мстить она умела бесподобно. Что там те девчонки в академии, которым она срывала выступления? Я оказался бесправным настолько, что не мог даже узнать: будет у меня в итоге ребёнок или нет! Моя плоть, частичка моей души, моей судьбы, была у неё, и мне оставалось лишь ждать того, что она захочет сделать.

Регина красочно продемонстрировала, что мне только казалось, что я мужчина и могу контролировать свою жизнь. На самом деле я всего-навсего щенок: сиди, Тузик, и жди, когда придёт хозяйка и решит – утопить тебя или оставить.

К приходу Регины я приготовил ужин. Точнее, заказал еды из её любимого ресторана. Готовить самому сейчас было рискованно – руки не слушались.

Регина опаздывала. Я ей позвонил, но она не ответила. Мне хотелось разбить телефон, ибо каждая секунда ожидания под конец отдавалась