— Ты знаешь, сколько стоит весь это мифрил? — с трудом выдавил из себя Камень, всё ещё не отойдя от первоначального шока.

Интересно, он меня вообще слышал? Как-то мне совершенно не хочется говорить ему это всё заново.

— Прекрасно знаю. В десять раз дороже золота. Но в любом случае не дороже денег. И тебе об этом не следует беспокоиться. Этот мифрил совершенно чистый никто его не будет искать. Доспехи не жалей. Может они и выглядят отлично, но никакой практической ценности для нас не представляют. Даже тебе, как танку в таких доспехах будет крайне неудобно сражаться. Чего уж говорить об остальных.

Камень хлопнул себя ладонь по лбу. Да с такой силой, что мне показалось, он легко может отправить себя нокаут. Но обошлось. Кузнец не только с лёгкостью перенёс этот удар, но ещё и побежал куда-то. Забыл, что утюг не выключил? Или чайник на плите оставил?

Но оказалось ни то, ни другое. Камень принялся греметь какими-то ящиками, при этом постоянно кого-то матеря. И занимался он этим несколько минут, пока радостно не вскрикнул, припомнил какую-то женщину свободных нравов и тяжело дыша, примчался обратно.

— Вот. Сделал всё в лучшем виде. Даже камень полностью очистил от клея. Отличная вещь, делал очень хороший ювелир.

А я уже совсем и забыл, что оставлял Камню адамантиевый перстень. Охренеть, умудрился забыть про одну из самых дорогих вещей, что у меня была.

Тита, как увидела камень, тут же начала просить энергию на воплощение. Мне не жалко, пускай змейка порадуется. Вот только я совершенно не подумал о том, что никто из отряда ещё не видел Титу в её человеческой ипостаси. А воплощать её в виде змейки не было никакого смысла. Что она станет с камнем делать? Облизывать?

За сегодня я уже второй раз видел охреневшее выражение лица Камня. Причём появление в его кузне потрясающе красивой девушки, в невесомых одеяниях, вызвало намного более сильный эффект, чем броня и мифриловый самородок.

Я думал, что челюсть бедного кузнеца, как и самородок, испортит пол в кузне. Но обошлось. Вроде он её даже не вывихнул. Крепкой оказалась.

Тита подскочила к Камню и выхватила у него из рук свою блестяшку, принявшись любоваться ей. На нас она уже не обращала никакого внимания. Вот так Тита может часами играться с камешками. А в связи с резким увеличением моих энергетических возможностей, она теперь так и будут делать, когда находимся дома. Любоваться драгоценными камнями и горстями запихивать в себе кофейные зёрна.

Даже несмотря на увеличившиеся энергетические возможности для меня подобная растрата энергии была дикой. Я ещё и сам не привык, что могу себе такое позволить.

— Это Тита. Вот так она выглядит, в своей человеческой ипостаси. Её истинный облик змея. Если быть точнее, то Великий змей, овивающий собой весь мир. Любит она у меня драгоценные камни, — объяснил я Камню.

Тита уже сидела за столом и с любовью гладила чёрный камень у себя на ладони. И ей было всё равно, что уселась она на какие-то чертежи. Главное — камень был у змейки в руках.

— Камень, отвисай уже! Сейчас Тита немного наиграется с новой блестяшкой и я её развоплощу. А то боюсь, что в таком состоянии у нас не получится нормального диалога. Времени до прихода ребят остаётся всё меньше.

— А она…

— Не человек. Поэтому даже не думай разевать варежку. Тита Великий дух и не потерпит каких-нибудь скабрёзных шуточек, намёков и уж тем более приставаний. Ты не смотри, что она так потрясающе выглядит. При необходимости эта милота с лёгкостью прикончит того огромного муравья, что вылез из стены.

И словно в подтверждение моих слов Тита взяла и разломила свою прелесть пополам. Вот так взяла и с лёгкостью испортила чёрный бриллиант. Хотя, если она его так легко сломала, скорее всего, это была подделка. Похоже, что кто-то обманул шейха Салмана, всунув ему подделку.

— Видал, с какой лёгкостью бриллианты ломает? Знаешь, как с ней трудно? Столько денег на ветер. Я даже не представляю, сколько стоил этот камень. Но вернёмся к нашим баранам. Мифрила хватит, чтобы создать снаряжение для всего отряда?

Камень несколько раз тряхнул головой, потом отвесил себе пару пощёчин. Видимо, приходя в себя от увиденного и наконец, мы занялись делами. Он даже позволил себе прогнать Титу и отчитать её за смятые чертежи. На что змейка показала ему средний палец и длиннющий раздвоенный язык.

За обсуждениями два часа пролетели совершенно незаметно. И мы даже не сразу поняли, для чего припёрлись Сержант и Зайка. Вот такое имя получила у нас Татьяна с лёгкой руки Града. А всё это из-за того, что целительница каждый раз очень сильно пугалась, когда Дарья выходила из-под техники сокрытия.

Она сказала, что очень забавно наблюдать, как целительница, ведёт себя словно маленький зайка. Сразу после этого дружно было решено, что это имя идеально подходит Поляковой. Она совершенно не возражала. И как мне показалось, девушке даже понравилось, что все стали называть её зайкой. Подобное, наверное, должно понравиться любой девушке.

Нужно попробовать на Графине. Назвать её зайкой и посмотреть за реакцией. Если не попробует меня сразу прибить, значит, всё работает как надо. Ну а если попробует, то мне уже будет без разницы.

В течение десяти минут, после появления Сержанта и Зайки заявились и Жанна с Ильёй. К этому моменту Тита уже давно была развоплощена. Хватит с неё. Итак, почти двадцать минут провела в человеческой ипостаси. Раскрошила камень, до мелких песчинок и опять начала скучать.

— Сержант, поставь защиту от лишних глаз и ушей, — попросил я. Всё никак сам не доберусь до этой техники. Каждый раз собираюсь, когда её вижу и каждый раз благополучно забываю, что хочу попросить кого-нибудь научить меня. — А теперь давайте поговорим о том, как мы будем развиваться дальше. Как команда в общем и как стражи в частности. В первую очередь я хочу обеспечить каждого из вас мифриловым снаряжением.

Глава 3

После разговора все члены моей команды ушли очень озадаченными. Единственный, кто реально обрадовался отличному снаряжению и всему, что я вообще предложил, был Илья. Ну и Зайка осталась нейтральна. На остальных мне было жалко смотреть. Они выглядели так, словно я предложил им искупаться в дерьме мамонта. И причину здесь я видел только одну — гордость.

Именно гордость не позволила им спокойно принять от меня снаряжение и слова о том, что мой отряд