Съемки проходили под Москвой, на берегу Пестовского водохранилища. Там был построен город Новгород, с крепостью, домами, деревянными мостовыми и тротуарами, с пристанью с кораблями. Декорации стоили огромных денег, но фильм их вернул государству с большой прибылью. Одной из основных линий картины была любовь Садко и Любавы. Во время походов Садко за моря-океаны Любава ждала его. Стояла на крепостной стене и вглядывалась в морскую даль.

Весна перетекала в знойное лето, дождливую осень сменяла холодная зима. А Ларионова в одном платье. Она не жаловалась, снималась увлеченно, режиссер и вся киногруппа относились к ней xopoшo. А Георгий Натансон так просто был увлечен ею…

Сделаю небольшое отступление.

В наших фильмах, порой даже среднего уровня, заняты, как правило, прекрасные актеры, каких у нас немало. Однако честь открытия какого-нибудь таланта приписывается исключительно режиссеру. В этом лишь доля истины.

Бывает, что сценарист пишет сценарий, имея в виду определенного исполнителя. Бывает, режиссер, приступая к съемкам, уже знает без кинопроб, кого он будет снимать. Но чаще он выбирает актеров и актрис из кандидатур, которые предлагают ему его ассистенты.

Это они «забрасывают сети» в театры, посещают учебные и самодеятельные спектакли, ходят (вернее, ходили; сегодня, кажется, этого нет) на актерскую биржу труда, засматриваются в лица прохожих, противостоят натиску настырных мамаш юных дарований (правда, эти кошмарные мамы возникли сравнительно недавно, больше того – в те времена родители были чаще всего против того, чтобы их дети снимались, по многим причинам)… И все это с одной целью – найти нужный типаж, «лицо», которое желает видеть режиссер в будущем фильме. А потому несправедливо, что раньше в титрах не писали фамилии ассистентов, помощников режиссера, тогда как сегодня в заключение фильма идет нескончаемый (по закордонному образцу!) список всех, кто имел хоть какое-то отношение к нему, вплоть до водителей киногруппы.

…Пусть запоздало, но отдадим должное Георгию Натансону, полвека назад стоявшему у истоков актерской судьбы Аллы Ларионовой.

«Садко» положил начало не только кинокарьере, но и всемирной славе Аллы Ларионовой.

В 1953 году она впервые выехала за рубеж, на Венецианский международный кинофестиваль, на котором фильм-сказка был удостоен «Серебряного льва» («Золотого» в тот раз никому не присудили). Своим успехом фильм был обязан не только непревзойденному мастерству режиссера Птушко, таланту красивого русского актера Сергея Столярова (вспомните «Цирк», в котором он играл) – Садко, но и поистине сказочной красоте Аллы Ларионовой – Любавы.

Это был настоящий триумф!

«Русские привезли неописуемое чудо красоты!», «Алла неотразима. Ее появление на кинофестивале – уже успех!» – писали зарубежные газеты. Был выпущен журнал «Алла», целиком посвященный ей. После просмотра «Садко» голливудские агенты, режиссеры, продюсеры предлагали ей контракты на съемки в зарубежных фильмах.

– Тогда я была в шоке, – говорила Ларионова в интервью корреспондентке «Совершенно секретно». – А сегодня думаю: вряд ли они сделали бы меня суперзвездой. Скорее всего, я нужна была им как экзотика. По своей натуре, мне кажется, я не была создана для Голливуда. Хотя… Да что сегодня говорить об этом! (Это был 2000 год, март. В апреле она умерла. – Л.П.) В Венеции другие за меня отвечали: мол, у нее контракты чуть ли не на пять лет вперед! Но я-то знала, что работы эти пять лет как раз больше, может, и не представится.

В этом отношении мало что от нее зависело. Она справилась с тем, что зависело от нее: не потеряла голову от небывалого успеха, а обрела веру в свою счастливую звезду.

В том же 1953-м вышли два фильма с ее участием: «Вихри враждебные» и «Команда с нашей улицы».

В первом она играла Веру, девушку из богатой семьи, ушедшую в революцию. Во втором – пионервожатую Олю. Роли эти дались ей легко – достаточно было ее внешних данных, естественного поведения в предложенных обстоятельствах и личного обаяния.

Кадр из кинофильма «Садко». 1953 г.

Что касается «Команды», там, по сути дела, и играть было нечего. В основе фильма лежал конфликт «хорошего с лучшим», что, впрочем, характерно для многих фильмов того времени.

Пионервожатая Оля (хорошая!) не признавала значения физкультуры и спорта, ей больше нравилось, когда ребята занимались «тихими» играми. Приехавший проверять пионерский лагерь товарищ из райкома то ли комсомола, то ли партии, которого, кстати, играл Николай Рыбников, направляет ее на путь истинный. Она понимает свою ошибку и становится еще лучше.

Критики правы, отмечая, что в этой картине индивидуальность Аллы Ларионовой никак себя не обнаружила. Но был ли шанс обнаружиться этой индивидуальности (у Рыбникова тоже) в предложенных обстоятельствах?

Не будем, однако, излишне строгими: подобные фильмы были типичны для того времени. В актерской же судьбе Ларионовой они сыграли положительную роль: после фильма-сказки «Садко» ее в самый пик «малокартинья» заметили режиссеры, снимавшие фильмы на современную тему, а таких тогда выпускалось большинство. Значит, она будет востребована, значит, у нее есть перспектива.

И еще. Глядя на юную пионервожатую Олю, можно в точности представить, какой Алла Ларионова была тогда в жизни, какой ее встретила на улице ассистент режиссера Кушнеренко, когда пригласила сниматься в кино. Она была создана той эпохой и, по ее признанию, не сомневалась в справедливости строя, при котором выросла. Это на долгие годы определило ее мироощущение. Позднее, конечно, что-то было переоценено. Она была расположена к саморазвитию, умела учиться у других, никогда не уставала это делать. Она была человеком искренним, добрым и благодарным.

В богатом для нее на события 1953 году Ларионова закончила ВГИК, защитив диплом не по учебным короткометражкам, а по работам в большом кино. Она уже получила известность.

Но ее звездный час был впереди.

Блестящий дебют, что бы там ни говорили, – это розы в кредит. Ларионова «стерпела» свой первый большой успех. Но как дальше пойдут дела у счастливой дебютантки, тем более что многое (да почти все) зависело не только от нее, а от режиссеров, от объективных обстоятельств? Не последует ли за взлетом жесткое приземление – если не провал, то творческая пауза, невостребованность?

Это очень опасная вещь, особенно для начинающего свой путь в кино: теряется темп, рождается неуверенность в себе, страх перед будущим. Тебя как бы отбрасывает на несколько «клеток» назад, и чтобы вновь преодолеть их, нужны время, силы, упорство, оптимизм. Случается, и это не помогает: тебя просто не замечают, и хорошо, если это лишь на какое-то время, а бывает, что и навсегда.