Костер чуть теплился, угли тлели, и в темноте едва можно было различить фигурку, скорчившуюся недалеко от машин, у стены.

Би рвало.

Несколько секунд они смотрели друг на друга.

– Извини, – тихо сказала Мириам и шмыгнула носом.

Би ничего не ответила, просто молча залезла в кабину, оставив ее открытой.

Через несколько часов Мириам проснулась еще раз. Костер совсем погас, и со стороны машины Би был слышен ее голос. Она говорила с кем-то так тихо, что ни слова нельзя было разобрать. Мириам лежала несколько минут, слушая ее голос и глядя на звезды, потом снова расплакалась, завернулась в одеяло и уснула.

Би разбудила Мириам за полчаса до рассвета. Небо на востоке розовело, песок стал мокрым от росы, а на Би снова была маска.

От завтрака она отказалась, и Мириам пришлось доедать кашу одной.

– Прости меня, – снова сказала она, отчищая котелок песком. – Я уже видела такое у людей, которые долго не ели.

– Я сама виновата. – Би сидела на крыле машины, глядя туда, где должно было взойти солнце, ее механический голос оставался ровным. – Нужно думать головой, а не желудком.

– Если бы мясо было свежим, то я сварила бы жидкий суп, от него тебе не стало бы плохо. – Мириам сложила миски в котелок и спрятала его в узел с вещами.

Би посмотрела на нее и, казалось, задумалась.

– Это не очень важно сейчас. Мы должны поскорее добраться до Атланты, а о еде можно подумать потом.

– Но ты даже не завтракала!

– Я поем позже. – Би запрыгнула в кабину машины, мотор которой тут же запустился с тихим свистом. – У меня остались три капсулы с кофе – хочешь?

– Нет. – Мириам потащила узел к своему трейлеру. – А что ты ешь кроме кофе?

– Витаминный паек. – Колпак кабины опустился, и голос Би снова раздавался из переговорника на воротнике куртки Мириам.

– И давно?

– Неважно… я уже привыкла.

Мириам хотела было ответить. В ее памяти еще были живы воспоминания о детстве, о вечном голоде и блуждании по пустынным дорогам, но слов получалось слишком много, и они не складывались в связные фразы, поэтому она только вздохнула:

– Я еще сварю суп. Тебе понравится, я хорошо готовлю… так люди говорят.

– Спасибо, – ответила Би, и мотор ее кара взревел. – Кстати, а как тебя зовут?

Песок нагревался медленно.

Стоило ему получить чуть больше тепла, и он стремительно терял влагу, становился сыпучим, подвижным и не хранил следов долго.

Человек, остановившийся у остатков чужого лагеря, знал в этом толк. Солнце взошло недавно, и один-единственный взгляд сообщил ему больше, чем другому мог бы дать час пристального наблюдения.

Широкие следы боевого кара, тяжелого, нестандартного, в полной броне. Глубокие следы его владельца – маленькие ноги, вязнущие в песке из-за дополнительного веса. Экзоскелет? Мальчик или женщина?

Человек медленно прошел по лагерю. Его броня меняла цвет с каждым шагом: серая, серовато-зеленая, песочно-желтая. Он остановился, и его силуэт слился с песком, только асимметричные оптические линзы на шлеме предательски блестели, но потом и они погасли.

Он рассматривал костер, грязь, остатки ужина, следы рвоты, подошел к сохранившейся стене здания и легко запрыгнул на нее – на три метра в высоту.

Женщина… нет, две, одна из которых колет себе кофеин и страдает от проблем с желудком. Нельзя сказать, что ему это было очень интересно – его основная цель лежала далеко в стороне.

Он присел на краю стены, неразличимый на фоне дюн, и некоторое время оставался там, глядя в пустыню, на хайвей, куда уходили следы машин.

Женщина на нестандартном боевом каре. Интересно, кто она? Откуда?

Он снял с пояса маленький переговорник с ограниченным радиусом действия и набрал код частоты.

– Следую программе. Данные по первому этапу собраны, второй в процессе. Передача в точке два через сорок восемь часов, повторяю, точка два через сорок восемь часов.

– Принято, – сразу отозвался кто-то. – Точка два, сорок восемь, будут ждать.

– Отбой, – сказал он, раздавил переговорник в кулаке и смотрел, как падали со стены обломки аппарата.

Возможно, после завершения программы стоит сделать небольшой крюк.

Его броня изменила цвет на черный. Он спрыгнул со стены и пошел к своему маленькому кару, стоявшему у съезда с хайвея.

Следов за ним не оставалось.

До полудня они ехали не останавливаясь. Климатизатор в грузовике Мириам давно не работал, и она изнывала от жары.

Наконец девушка упросила Би остановиться на пять минут и переоделась, забросила куртку и джинсы в трейлер и осталась только в коротких шортах и майке.

– Песок не горячий? – спросила Би, глядя, как ее спутница босиком бегает вокруг грузовика, поправляя защитные шторки и зеркала.

– Не очень, если не стоять на месте. – Мириам подскочила к ней и протянула бутылку с водой. – Пить хочешь?

– Нет, у меня есть вода.

– Тебе не жарко в этом… костюме?

– Нет. – Би повернулась к своей машине и приподняла колпак кабины. – Загляни сюда.

Кабина боевого кара оказалась узкой и тесной. Мириам удивило полное отсутствие приборов. Перед креслом пилота горело всего несколько огоньков, но не было ни циферблатов, ни штурвала. Би указывала на узкий синий экран с тонкой трещиной посередине. Когда девушка подошла, пальцы хозяйки машины скользнули по экрану, и там развернулась карта.

– Мы здесь. – Би коснулась красной стрелки, стоящей на прозрачной веточке хайвея. – Выше – Атланта, вот здесь есть еще несколько поселений. А что находится тут, к северу?

Мириам присела рядом с кабиной, рассматривая место, указанное Би.

– Два заброшенных города. Чуть дальше. – Мириам осторожно дотронулась до экрана, и карта на нем послушно передвинулась. – Здесь горячие места. Говорят, что именно сюда когда-то упали бомбы. Я видела издалека… большой город, который все просто покинули. Путешественники иногда там останавливаются. Говорят, что теперь в тех местах обитают только дикие звери и такие же люди.

– Дикие люди?

– Ну да. – Мириам оперлась было о машину, но тут же отдернула руку – броня была раскалена. – Не как рейдеры, а просто дикие, они там живут и иногда даже выходят на хайвей что-то продать.

– Понятно. – Би наклонилась, рассматривая карту.

– А в чем дело? – Мириам обошла ее и заглянула ей в лицо.