в мужиках счастье, а в тех, кого мы под сердцем носим, — она громко всхлипнула. — Ань, ну, ты же у меня вон какой умничкой, красавицей выросла. И свою дочечку родишь и воспитаешь. Мы воспитаем, Ань. А делать аборт — это не выход.

Я смотрю мамке в глаза, а у самой внутри такая тоска разливается, и ребёнка я этого не хочу, потому что он от предателя. От врага.

— Мам, я не смогу, понимаешь?! — вырываю ладони из крепких рук женщины и сломя голову выбегаю из здания больницы.

Оглушительный визг тормозов, и я даже не успеваю понять, что происходит. Только чувствую, как меня сгребли в охапку и откинули в сторону. Я, больно ударившись спиной о землю, громко вскрикнула и тут же затихла, уплывая в темноту.

— Эй, ты слышишь меня? — чувствую, что меня кто-то лупит по щекам.

— Ай, ай! Больно, — шиплю сквозь стиснутые зубы, распахиваю глаза и упираюсь взглядом в яркий янтарь, с беспокойством оглядывающий мое лицо.

— Фух, ну, ты и растяпа… я думал, что всё… кирдык тебе… — говорит парень, а я продолжаю лежать не в силах сделать хоть какое-то движение.

— Аа-а-а-аня! — раздается громогласный голос мамки, и я резко сажусь, от чего в голове ожидаемо зашумело и в глазах снова потемнело. — Что произошло, Аня?

Я сквозь тусклую пелену вижу, как мама отталкивает парня, лицо которого я даже не успела рассмотреть, только глаза… и он, попятившись, вдруг исчезает.

— Мам, всё хорошо, — с трудом шевелю губами, потому как они совершенно не хотят слушаться меня.

— Врача, позовите кто-нибудь врача. Дочка беременна! — кричит мама во всё горло, а я в эту секунду понимаю, что она мне этими словами подписала приговор.

* * *

Месяц спустя.

— Саш, отстань от меня, пожалуйста. Не ходи за мной, а?

Выхожу из женской консультации, а на пороге меня ждёт тот, который месяц назад спас меня, вытащив из-под колёс скорой помощи.

— Анют, я не могу. Уже не могу, Анют.

Мне хочется заткнуть ему рот кляпом. Ненавижу, когда меня называют так. Анютой я была только для одного единственного человека, который растоптал меня. Предал и оставил прозябать в этом городке, лишив светлого будущего, взамен наградив меня ребёнком.

— Саш, ещё раз меня назовёшь Анютой, — поворачиваюсь к нему резко, — я клянусь, что сделаю тебе очень больно.

— Хорошо, Анна, как тебе будет угодно, — ёрничает он, но мне уже всё равно.

Я хочу домой. Хочу спрятаться от посторонних глаз под одеялом и закрыться в себе. Уйти в свой идеальный мирок, где мы с Димкой крепкая семья, где ему не безразлична ни я, ни наш ребёнок, где мы счастливы вместе.

— Ань, как у тебя дела?

Я выныриваю из своих фантазий, не ожидая, что Саша идёт за мной.

— А тебе зачем?

— Мне интересно, — парень пожимает плечами.

— Хм, интересно тебе, значит, — не могу скрыть в голосе злой сарказм, хочется отчего-то сделать Сашке больно. Наверное, потому что сейчас больно мне. — Ну, что ж… как понимаешь, первые месяцы беременности очень тяжелы для женщины. Нарушение гормонального фона — раз, нервное расстройство — два, токсикоз — три. Да и вообще, в целом, знаешь ли, не радует меня что-то предстоящая беременность и в будущем роль матери-одиночки… — меня прямо-таки распирает от иронии.

— Ань, — Саша кладет мне руку на плечо, и я замираю на месте, что-то в его голосе меня напрягло.

— Выходи за меня замуж.

Удар… еще удар, сердце спустя несколько секунд вновь приходит в обычный свой ритм.

Ничего не говоря, сбрасываю руку парня с плеча и ускоряю шаг, не оглядываясь, иду в сторону дома.

— Ань, я не требую ответа прямо сейчас…

— Да что ж ты такой надоедливый, а!? — смаргивая влагу в глазах, отвечаю парню. — Как муха, ей-богу! Ну, что ты до меня докопался? Ну, что, вокруг себе девки никакой другой не найдёшь, что ли? Обязательно меня… с чужим ребёнком тебе надо?

Щеки вспыхнули жаром. Да и в горле всё запекло, как будто мне туда раскалённый уголёк сунули.

— А мне не нужен никто, Ань! Я тебя люблю, — Сашка делает шаг вперёд и становится ко мне близко-близко, так что нос забивает его запах. Терпкий, древесный… но не отталкивающий, а наоборот, в нём чувствуется какая-то надёжность и мужская сила.

Сашка на три года старше меня. Как оказалось, он только недавно вернулся в родной городок. Служил по контракту три года в армии. Высокий брюнет. Всё при нем. Вот только мне никто кроме Димки не нужен.

— Так, а я тебя нет. И не полюблю никогда, потому что кроме Димы… — голос срывается, и приходится сделать глубокий вдох, чтобы продолжить, — мне больше никто не нужен.

— Ань, — Сашка обхватывает моё лицо, и его дыхание обжигает мои губы, — твой Дима нам не помеха, Ань. Моей любви нам хватит на двоих, слышишь?! — его сухие губы опаляют мой рот, и я, ошарашенная его признанием, просто остолбенев, стою на месте.

— Ого, — слышу до боли знакомый голос у себя за спиной, и кажется, что небо разверзлось у меня над головой, и меня с ног до головы окатывает ледяным потоком осознание того, что Димка видел, как Сашка меня целует.

Я, как в кошмарном сне, просовываю руки между собой и Сашкой и отталкиваю парня, который, почувствовав, видимо, что-то неладное, тут же отпускает меня. Медленно поворачиваюсь на голос. И твою мать, меня второй раз окатывает ледяной поток с головы до ног. Я, задыхаясь от волнения, просто стою и смотрю прямо на того, кого люблю беззаветно, и на ту, которая теперь стоит рядом с ним и смотрит на моего Димку влюблёнными глазами.

— Анютка, да тебя не узнать, — Димка ощупывает меня знакомым взглядом, и по мне пробегается будоражащей волной желание, — похудела, что ли?

Я только открыла рот, чтобы ответить ему, когда почувствовала, что на мою талию легла Сашкина рука.

— Александр, — протягивает он вторую руку Димке.

И тут я понимаю, что всё, это конец, Димка точно что-нибудь не то подумает… я дёрнулась, чтобы хоть как-то разорвать этот курьёзную ситуацию между нами, но снова застыла на месте.

— Дмитрий, а это Лена, моя девушка, — тут же представляет он блондиночку, что крутится возле него как собачонка, прямо точно так же, как я когда-то.

— Очень приятно, — холодно произносит Саша.

— И мне, — щебечет блондинка.

— Анют, ты как, курсовую сдала? — Димка смотрит на меня так, как будто мы с ним одни, как будто рядом с нами никого нет, а я сказать слова не могу. И