— Милая, — ласково проговорила Дарья Дмитриевна. — Возможно, никакого обмана со стороны мальчиков не было! Давай не будем раньше времени никого обвинять! Просто я должна сделать свою работу. Не волнуйся и выпей лучше воды!

Тут Дарья Дмитриевна поднялась из-за стола и подошла к чайнику, стоящему на подоконнике. Затем она налила воды в кружку и поставила перед Викой.

— Уверена, всему есть очень простое объяснение! И я не удивлюсь, если окажется, что твои одноклассники лучше меня управляются с компьютером и с социальными сетями. Так что давай завершим этот разговор, и ты пообещаешь, что перестанешь переживать из-за всего этого. В конце концов, сейчас твоё здоровье должно быть на первом месте!

Дарья Дмитриевна говорила тихим спокойным голосом, и вскоре Вика перестала всхлипывать.

— Ты одна сюда пришла? — спросила затем следователь.

— Мама ждёт внизу, — ответила Вика.

— Это хорошо! — сказала Дарья Дмитриевна. — Давай я провожу тебя, а заодно отмечу пропуск, — добавила она, обнимая Вику за плечи.

Затем Дарья Дмитриевна проводила девочку вниз, после чего поспешила в кабинет своего начальника.

Получив разрешение войти, Исаева мигом влетела в кабинет начальника следственного отдела Калинкина Игоря Ивановича.

— Игорь Иванович, я тут общалась с потерпевшей Колонтаевой по делу об изнасиловании, и в ходе нашей беседы девочка сообщила мне, что несколько месяцев назад было ещё одно нападение. На Лизу Дрожжину. И её родители подавали заявление о нападении на их дочь, но я ничего об этом не слышала! Ведь это ещё один эпизод! Почему эти дела не объединили?

— Лиза Дрожжина? Уверена в этом? Фамилия правильная? — повторил Игорь Иванович, после чего задумался, но через пару мгновений его память подсказала правильный ответ. — Да, припоминаю! Потерпевшая Дрожжина! Действительно было такое заявление. Его подали участковому, и я поручил провести доследственную проверку. Но оснований для возбуждения уголовного дела не было. В ходе медицинской экспертизы девочка была осмотрена врачом, но никаких телесных повреждений, кроме нескольких синяков, на ней обнаружено не было. Синяки эти были нехарактерными для пострадавших от изнасилования или от попытки изнасилования. Девочка никого не видела и опознать, соответственно, не могла. Свидетелей нападения не было. Не было даже порванной одежды или следов биоматериала, которые бы помогли опознать преступника. Да и, признаться, не было вообще никаких свидетельств преступления, кроме слов самой девочки и её родителей. Но ведь она могла и соврать! Подростки склонны фантазировать, что-то выдумывать, чтобы привлечь к себе внимание! Я не усмотрел никаких оснований для возбуждения уголовного дела, поэтому оно так и не было заведено, — резюмировал Калинкин.

— Но нападение на Лизу по почерку похоже на нападение на Марианну Скворцову! — ухватилась за последний аргумент молодая следователь. — Вероятно, преступнику просто помешали довести начатое до конца!

— Не мне тебе говорить, но подобные выводы нельзя делать на пустом месте! В деле Марианны Скворцовой мы имеем жестокое убийство. А Лизу Дрожжину никто не душил и даже не пытался удушить! Если мы каждое нападение на девушку будем приписывать действиям одного единственного маньяка, что тогда скажут о нашем профессионализме? В настоящий момент нет ни одного свидетельства того, что в нашем городе или в его округе орудует маньяк, что бы там не говорили твои подследственные и потерпевшие! Есть дело Марианны Скворцовой, к сожалению, ещё не раскрытое, и есть несколько чересчур увлечённых детективными сериалами школьниц, которые, вместо того чтобы готовиться к экзаменам, забивают себе голову всякой кинематографической ерундой, чтобы оправдать своё нежелание учиться и устраивать свою жизнь! Не удивлюсь, если в итоге окажется, что всё это они устроили лишь для того, чтобы никуда не поступать после школы, потому что беременность — отличный повод остаться дома и сидеть дальше на шее у родителей!

— Скажите тоже, Игорь Иванович! — невольно улыбнувшись, проговорила Дарья Исаева.

— А я ничего не выдумываю! Сейчас молодёжь такая, что от неё всего можно ожидать! — без тени иронии сказал Игорь Иванович.

— Но я могу ознакомиться с материалами, которые были собраны по заявлению Дрожжиной? — спросила тогда Дарья Дмитриевна. — В свете последних событий, я считаю, это не будет лишним.

— Но только не в ущерб остальным делам! Не забывай про сроки! Продлевать сроки следствия по другим делам из-за того, что тебе захотелось поиграть в детектива, никто не будет!

— Разумеется, Игорь Иванович! Я понимаю, какие дела должны быть в приоритете! — тут же ответила Дарья Дмитриевна.

— Хорошо! — кивнул в ответ Игорь Иванович. — Материалы по Дрожжиной уже в архиве, можешь взглянуть на них на досуге, но сильно не обольщайся! Заявление было отработано должным образом, и оснований для возбуждения уголовного дела ни следователь, ни я не усмотрели.

Поблагодарив начальника, Исаева покинула кабинет руководства и направилась в архив, где попросила показать ей материалы по заявлению Дрожжиной. Но, как и сказал Игорь Иванович, заявление было отработано чётко. Проведённые экспертизы не давали оснований предполагать, что кто-то пытался Лизу изнасиловать или убить, а само заявление девочки было настолько сумбурным и расплывчатым, что строить на нём уголовное дело было невозможно. Если бы полиция и следствие по каждому такому заявлению открывало уголовное дело, то это фактически парализовало бы всю правоохранительную систему, так как раскрываемость была бы минимальной, а объём работы, которую бы приходилось делать сотрудникам полиции и следственных органов, увеличился бы, наверное, в тысячи раз. А справиться с подобной нагрузкой могли бы только роботы или искусственный интеллект, но никак не люди.

Поэтому Дарья Дмитриевна вернула материалы по Лизе Дрожжиной в архив, решив последовать совету своего начальника и не тратить служебное время на списанные дела. Тем более что ей было чем заняться. Следовало вызвать на допрос тех мальчиков, о которых говорила Вика Колонтаева, и узнать, что же за статьи они показывали своим одноклассницам.

Решив, что будет лучше расспросить мальчиков поодиночке, Дарья Дмитриевна сначала вызвала к себе в кабинет Вадика Стеклова. Однако получившийся разговор напоминал общение слепого с глухим, потому что весь их диалог выглядел примерно так.

— Вадим, так что за статьи вы с Володей Юдиным показывали одноклассницам?

— Какие статьи? — кося под дурачка, твердил Вадик.

— На смартфоне у Володи Юдина! — подсказывала следователь.

— Не помню! Может, приколы какие показывали? В смысле, смешные картинки с надписями, — невозмутимо отвечал Вадим.

— Вообще-то это были статьи про маньяка, охотящегося за семнадцатилетними девочками, — вновь подсказывала следователь.

— Да? — поднимал брови вверх Вадим. — Не помню!

И так по кругу. На все вопросы Дарьи Дмитриевны Вадим отвечал, что совершенно не помнит того, что показывал Вике Колонтаевой и другим своим одноклассницам. Было ясно, что от такого