– Ты решила умереть от пневмонии?

Недовольный голос Кирилла раздался слишком неожиданно и слишком близко, так что я вздрогнула.

Но не обернулась.

– Анна, зайди в комнату.

«Хм… А то что?»

Глупое, детское упрямство решило явить себя во всей красе, и я отрицательно мотнула головой, так и не обернувшись.

– А мне ты показалась более умной… – Он передвигался бесшумно, и поэтому, когда его слова прозвучали прямо в ухо, я снова вздрогнула и попыталась отшатнуться, но его руки не позволили мне отстраниться – схватили за плечи и прижали меня к его груди. – Значит, ты решила выяснить величину моего терпения? Зря. Мое терпение не безгранично. И если ты и дальше будешь относиться к своему здоровью подобным образом, то я введу ограничения на перемещение.

– Отпусти.

Он первым перешел на «ты» (ну, если не считать нашего знакомства), поэтому я не видела смысла больше выкать своему будущему убийце.

– Обязательно. Но не здесь. – Без особого труда заведя обратно в комнату, демон развернул меня к себе лицом и недовольно нахмурился – я снова была абсолютно мокрой. – Я зашел позвать на ужин, но теперь вижу, что тебя вообще нельзя оставлять одну. Что ж…

Молчание затягивалось. Он не прекращал меня рассматривать, как не торопился и убирать руки с моих плеч.

Балконную дверь он так и не закрыл, и теперь вечерний ветер неприятно холодил босые ноги и забирался под халат, отчего по телу бегали мурашки.

Наконец он заговорил:

– Объясняю нехитрую истину – совершив преступление и попав в этот дом, ты стала моей собственностью. Таковы законы, и ты их знаешь. А я привык, чтобы моя собственность находилась в идеальном состоянии. Понимаешь?

«Не совсем…»

– Хорошо, скажу иначе. Сейчас ты вредишь самой себе. И раз уж моей целью является твое счастье, значит, я лично возьму под контроль все твои действия.

Он сказал это так, словно я должна была понять. Но я все равно не поняла. Служанку ко мне приставит, что ли? Или тюремщика?

– Хуже, Анна. Намного хуже. – На его губах обозначилась трудноопределимая усмешка. Он взялся пальцами за пояс халата и начал развязывать узел. – Я буду контролировать тебя лично.

– Но…

И все равно я ничего не понимала. Лично? Что это значит? Как именно «лично»? Будет следить за каждым моим шагом? За каждым моим действием? За каждым моим вздохом?

– Верно. Все верно. Я буду рядом даже в моменты, когда ты будешь принимать душ. Я буду рядом даже ночью. Я буду рядом всегда.

– Но это глупо! – Дернувшись, когда пояс поддался и полы халата начали расходиться, я попыталась вырваться, но он держал крепко.

Мало того – одной рукой держал, а второй раздевал.

– Прекрати!

Вместо ответа он усмехнулся и снял с меня халат, в итоге уже через несколько секунд я стояла перед ним полностью голая.

– Кирилл!!!

– Не кричи. У меня прекрасный слух. Анна, мне не нужно твое тело. Поверь, видел и получше. Мне всего лишь необходимо твое счастье.

– Счастье? Вот так?! – Многочисленные эмоции накатывали одна за другой, и я уже не вырывалась – я стояла и гневно сжимала кулаки.

Ярость, злоба, раздражение, ненависть. А вот страха не было.

– Почему нет? Пути могут быть разными, главное – результат. И поверь, я всегда добиваюсь результата. – Его взгляд бесстыже скользнул по моей обнаженной коже, исследуя каждый ее миллиметр. – Кстати, забавные татуировки… так ты из рода воздушных сирен? Необычно… Девичья фамилия твоей матери случайно не Пейсино?

«Откуда…»

– Ладно, одевайся.

Неожиданно отступив на шаг назад, еще через секунду он сел в кресло, кивнув мне в сторону кровати. Там лежала одежда, видимо, принесенная служанкой.

– Выйди.

– Нет, Анна, я не выйду.

Это было унизительно. Это было так унизительно, что я не нашлась, что сказать. Посмотрела на одежду, на него, а затем на дверь ванной. Мне вдруг показалось, что я нашла решение. Если он не хочет выйти, то я сама могу уйти. Хотя бы в ванну.

– Нет.

Чертов телепат!

А вот останови!

Не слишком рассматривая, что конкретно беру, я подхватила все, что было на кровати, и успела сделать всего шаг, но Кирилл успел подойти к ванной первым, услужливо открыв ее дверь и встав на входе.

Причем так, что дверь я бы закрыть не смогла.

– Издеваешься?!

– Немного.

Быстрый и, судя по всему, честный ответ слегка обескуражил. Ничего не понимаю… Что за глупые игры? Что за ненормальное поведение? Что за бред… Нет, это все бред.

Голова отказывалась соображать и анализировать. Мысли были одна глупее другой. Извращенец. Вуайерист. Больной. Просто ненормальный…

– Да, есть немного. Одевайся, ужин стынет.

Он беззастенчиво слушал мои мысли и, не стесняясь, комментировал все, что считал нужным. Я же, сделав пару шагов внутрь, замерла и не могла себя заставить начать одеваться. Я просто не верила, что это реальность. Дикая. Сумасшедшая. Всего два часа назад я была на работе, а сейчас нахожусь в доме больного маньяка, где пообещали сделать меня счастливой, чтобы в дальнейшем съесть. Но какими методами?!

– Помочь?

Я снова стояла к нему спиной, поэтому шепот, вновь прозвучавший на ухо, едва меня не добил.

– Прекрати! – Я выронила вещи, дернулась, рывком обернулась и снова оказалась в его объятиях. На этот раз он ухватил меня за талию. – Ты больной! Нельзя добиться счастья так! Ты меня унижаешь! Ты меня злишь! Ты меня бесишь, в конце концов!

– Это хорошо. – Мужские губы изогнулись в ироничной улыбке, и, подавшись вперед, он заглянул в мои глаза так глубоко, словно пытался посмотреть прямо в душу. – Это очень хорошие эмоции, Анна. Сильные. Незамутненные. По-своему вкусные и определенно верные. И самое главное – ты не сказала, что я тебя пугаю, я тебя именно раздражаю… Как мило. Необычно. Уникально даже…

Его голос зазвучал тише и несколько интимнее. Серые глаза стали больше, а губы – ближе. Горячие руки жгли мою ледяную кожу словно два клейма. Почему-то бросило в дрожь… А он вдруг усмехнулся и тем же интимным шепотом спросил:

– Мне тебя одеть?

Что… Ах так?! Зло прищурившись, я выпалила:

– Да!

– Желание дамы – закон… – Усмешка его стала шире, а в глазах промелькнуло что-то такое, что меня испугало.

Действительно испугало. Он псих. Он точно псих!

– Я проходил медосвидетельствование буквально пару недель назад. Поверь, я абсолютно здоров.

Выпустив меня из рук, он наклонился и, перебрав лежащие на полу вещи, первыми взял трусики. Я никогда не считала себя ханжой, но сейчас краска стыда заливала мое лицо, шею и все тело.