— Как вы относитесь к перспективе обзавестись вечным должником?

— А это смотря по тому, кто набивается в должники. Вообще-то, скорее, отрицательно. Не люблю долгов, своих или чужих по отношению к себе. Но зависит от обстоятельств, конечно. Так кто наш соискатель?

— Алексей Туров. Я не помню, вы знакомы?

— Еще бы нам не быть знакомыми, — пожала плечами Мэри, — он же входит в Совет. А, кроме того, концерн Туровых — это корабельная броня, что автоматически делает знакомство с Алексеем желательным для любого старшего офицера флота. И вообще, Никита пригласил его на свадьбу.

— Так вот. Дело в том, что Лешка — страстный лошадник. А у Рафферти некоторое время назад появился уникальный, по его мнению, жеребец. Туров хотел его купить, предложил какие-то сумасшедшие деньги, но они не продали. Может быть, вы могли бы замолвить за него словечко?

Мэри задумчиво постучала серебряной ложечкой по зубам.

— Жеребец — племенной?

— Если я правильно понял Турова — да.

— Тогда Алексею можно только посочувствовать, — со вздохом резюмировала графиня Сазонова, откидываясь на спинку кресла. — Не продадут, сколько словечек не замолвливай. То есть мне, может быть, и продали бы… а может быть, и нет. Во всяком случае, ради Турова я даже и пробовать не стану. Единственное, что я могу сделать для него — это свести их с Джереми на свадьбе на предмет неофициальной беседы. Ну а уж там как карта ляжет. Может, Алексею и повезет. А вы сами-то не хотите себе этого жеребца?

Великий князь развел руками, несколько преувеличенно вздохнул, а потом решительно покачал головой.

— Хочу. Но не могу себе позволить. Предложить сумму меньшую, чем предложил Туров, неприлично, а равную или большую… как регент я могу распоряжаться всеми фондами Империи, но как частное лицо я не настолько богат. Во всяком случае, на жеребца я столько тратить не собираюсь. Вышел я из того возраста, когда ради новой игрушки разбивают копилку. Одно дело — Лешка, для него лошади если и не смысл жизни, то заметная его часть, а я… Ладно, бог с ним, с Туровым и его страстью к лошадям. Вы готовы поговорить с Вальдесом?

Несколько минут спустя Мэри на безукоризненном спанике объясняла секретарю заместителя военного министра Pax Mexicana, кто она такая и что ей требуется. Секретарь артачился, напирал на отсутствие у сеньора Вальдеса времени для незапланированных бесед, тянул резину, как мог, и сдался только после угрозы воспользоваться личным номером патрона. Еще секунд пятнадцать, и Константин, предусмотрительно вышедший из обзорной зоны, имел удовольствие наблюдать, как на лице его недавней сотрапезницы появляется выражение насмешливого лукавства.

— Сеньор Вальдес?

— Сеньорита Сазонова.

Голос бывшего военного атташе посольства Pax Mexicana на Кремле звучал холодновато и немного отчужденно. Великий князь не мог видеть лица Вальдеса, но едва шевелящиеся губы, сжатые в тонкую линию, представил предельно отчетливо. Все любопытственнее…

Словно услышав его мысли, Мэри вскинула брови и столь же прохладно поинтересовалась:

— Вы не рады видеть меня, Хуан?

— Не рад? Да, пожалуй, не рад.

— Если не секрет — почему?

— Я предпочел бы не останавливаться на этом, сеньорита, — Вальдес был все так же официален.

— И тем не менее? — теперь в интонациях графини Сазоновой проскальзывали лед и сталь. Одинаково холодные и одинаково острые.

На месте дона Хуана Константин ответил бы немедленно, не рискуя тем, что собеседница дотянется до его горла даже через коммуникатор. С этой, пожалуй, станется.

— Ваше грядущее бракосочетание с сеньором Корсаковым сделало меня посмешищем всего Pax Mexicana. Прикажете радоваться нашей беседе?

Неподдельное изумление на лице Мэри — Константин и свою-то челюсть успел поймать в самый последний момент — очень быстро сменилось весьма хищным выражением. Ох, и получит же сейчас сеньор Вальдес, ох, и получит…

— Так-так-так… — пропела госпожа капитан первого ранга. — Ну-ка, дайте я догадаюсь. Во время моего последнего визита на Санта-Марию вы сделали мне изрядное количество авансов. А потом весьма точно оценили свои шансы затащить меня в постель… или что там было в ваших планах? Ну не брак же? Хотя от вас и этого можно ожидать, м-да. И тогда вы распустили слух, что самоустранились, дабы не путаться под ногами у первого наследника престола Российской Империи. И, разумеется, все восприняли это как должное и восхищались вашим благородством: достойный соперник и все такое. Теперь же… я права?

— Мария, — теперь Вальдес, похоже, улыбался. Через силу, но все же, — ваша проницательность разбивает мое бедное сердце!

— Ну-ну, Хуан! — добродушно усмехнулась она. — В щелчок по самолюбию я еще поверила бы, но сердце! Неужели оно у вас есть? Прекрасное известие для Долорес Дуарте!

— Мария!

— А вот известие о том, что сердце вам разбила именно я, донье Долорес вряд ли понравится. А уж как оно не понравится ее достопочтенному батюшке, не говоря уж о дяде Альфонсо… вы поосторожнее, Хуан, с семьей Дуарте ссориться себе дороже.

— Умная женщина — наказание Господне! — проворчал Вальдес.

— Вот и радуйтесь, что счастливо избежали опасности, — хладнокровно парировала Мэри. — Впрочем, на вашем месте я бы не стала недооценивать ум сеньориты Дуарте. Если она не демонстрирует его вам, то это еще не означает, что его нет.

— Я учту ваш совет, Мария, — дон Хуан резко посерьезнел. — Но вы ведь связались со мной не за тем, чтобы поделиться житейской мудростью?

— Верно. Вы помните, как уговаривали меня слетать на Кортес? А я сказала тогда, что, если соглашусь, вы будете должны мне услугу?

— Конечно, помню. Что я могу сделать для вас?

— В бельтайнской эскортной группе служит капитан Тара Донован. Она нужна мне.

— Где и когда она вам нужна?

— Здесь, на Кремле. Вчера.

— Понял. Минуту, Мария.

Константин услышал, как Вальдес негромко говорит куда-то в сторону: «Диего, подготовьте приказ об откомандировании капитана ВКС Бельтайна Тары Донован в распоряжение Адмиралтейства Российской Империи. Вас это не касается. Под мою ответственность. С сеньором Фернандесом я сам переговорю. Выполняйте, Диего».

— Мария, я вышлю вам эту даму срочной почтой.

— А я — срочной почтой же! — высылаю приглашение на свадьбу. Вам и сеньорите Дуарте.

Вальдес тяжело вздохнул.

— Когда-нибудь кто-нибудь обязательно убьет вас, Мария. Или, по крайней мере, приложит все возможные усилия в данном направлении. И даже если это буду не я, могу вам гарантировать, что кто-то обязательно попытается. Будьте осторожны. Пожалуйста.

— Буду.

Никита Корсаков чувствовал себя неважно. И дело было не в слегка гудевшей голове, хотя погуляли вчера в «Подкованном ботинке» знатно. Некоторый мандраж, заставлявший противно сжиматься район солнечного сплетения и подрагивать руки, вызывался тем, что невеста безбожно опаздывала. Вернее, пока что не опаздывала, но сам-то он под сочувственными взглядами Дубинина переминался у дверей Покровского собора без малого час.