Он решительно встал.

— Ты что, словно глупый баран позволишь Слюнявой Модипривести себя на веревочке прямо на живодерню?

Пол Прай спокойно кивнул:

— Да. Я просто уверен, что сам Бог послал мне этудевушку. Как ты ее назвал: Слюнявая Моди? Ты видишь в ней только паучиху, а я —ключик к шайке Гилврэя! Знаешь, Магу, у меня предчувствие, что эти подонки готовятчто-то весьма интересное. И очень скоро!

У однорукого помощника от изумления отвалилась челюсть.

— Что-то готовят? Иисусе, босс, уж не хотите ли высказать, что… Заправляя под воротник выбившийся шарф, Пол ухмыльнулся с самымдовольным видом.

— Точно, старина Магу. Наша Матушка Курица вот-вотснесет для нас еще одно славненькое золотое яичко.

И с этими словами он исчез, словно растаял, а Рожи Магупросто оцепенел от неожиданности. Словно парализованный он беспомощноприслушивался, как лязгнули за спиной Прая бесчисленные задвижки и запоры.

— Будь я проклят! — прохрипел он в отчаянии.Старик растерянно поморгал слезящимися глазами, глядя на тяжелую металлическуюдверь, за которой только что исчез Пол. А потом решил не ломать попусту голову,а заняться оставленным ему виски.

— Вот напьюсь так напьюсь! — шептал он черезнесколько минут, еле ворочая языком. — К черту, все к черту!

Чарли Симмонс, известный в Чикаго как Чарли Контролер, сревольвером в руке сидел в кафе «Мандарин» в тринадцатом номере. Палец правойруки напряженно замер в нескольких миллиметрах от спускового крючка.

За его спиной, чуть правее, устроился Цыпленок Бендер.Когда-то он был адвокатом, но попался на темных делишках, и его выкинули изкорпорации. Вскоре он попал к Гилврэю и сейчас был мозгом всей шайки. Профильэтого худого, остролицего человека с ледяными глазами больше всего напоминалтопор мясника. Этот отвратительный тип все время моргал и то и дело шмыгалносом. Вообще его длинный костистый нос все время подергивался и как-то странношевелился. Казалось, что Цыпленок постоянно к чему-то подозрительнопринюхивается. Наконец нервы его не выдержали и, прикусив нижнюю губу, онпринялся яростно жевать ее. Похоже, Цыпленку было не по себе… Рядом за столом,положив подбородок на сцепленные руки, сидела голубоглазая девушка. Она сленивой усмешкой разглядывала суетившегося и беспокойно подергивавшегосяЦыпленка.

— Так, говоришь, он клюнул? Ты уверена, что онклюнул? — в который уже раз спрашивал он.

Девушка негромко рассмеялась. В этом хрипловатом смешкезвучало спокойное торжество.

— А то как же! — кивнула она. Чарли бросил взглядна часы.

— Я слышал, что этому парнишке палец в рот не клади. Даи со своей пушкой он почти не расстается. Девушка бросила на него полныйпрезрения взгляд.

— Что, со страху в штаны наложил? Бандит гнусноухмыльнулся:

— Не распускай язык, крошка, не то возьму за горло дачуть сдавлю — тут из тебя и дух вон! Что-то в последнее время ты малостьобнаглела! Поди вообразила, что другой такой и на свете нет?

— А разве не так? — лениво протянула она.

— Не так, — рявкнул он и, резко размахнувшись, ссилой хлестнул ее по щеке. Голова девушки мотнулась назад, как у тряпичнойкуклы, лязгнули зубы. Из треснувшей губы появилась рубиновая капелька, и вскоретоненькая струйка крови уже стекала по подбородку.

Цыпленок Бендер нахмурился и недовольно передернул плечами.

Глаза девушки полыхнули бешеной злобой, но она каким-точудом смогла овладеть собой и проглотила слова, готовые сорваться с кончикаязыка.

— Запомни, — в который раз пробубнил ЦыпленокБендер, — держи пистолет наготове. Ни в коем случае нельзя дать емусообразить, в чем дело. Иначе конец. Как только он откроет дверь — сразустреляй!

Часы гулко пробили одиннадцать. — Зеленые шторы слегкараздвинулись, и в номер заглянул официант, одетый в шелковые узкие штаны ирубашку, словно настоящий китайский мандарин. На ногах у него тоже быликитайские туфли.

— Ваша кушай будет? — пропел он высоким птичьимголосом. Выскользнув из-за тяжелой шелковой занавеси, он поставил на столикперед ними крохотные чашечки с горячим чаем, между ними появился поднос своздушными рисовыми пирожными. В каждое такое пирожное по китайскому обычаюкладут узкую полоску бумаги с текстом предсказания.

Чарли Контролер завел руку с пистолетом за спину.

— Да, приятель, непременно. Только принеси всеостальное минут через десять, идет? Может, еще кто подойдет.

— Холосо, — пропел китаец и бесшумно, как тень,выскользнул из комнаты.

Часы медленно тикали, бесконечно долго тянулись секунды,складываясь в минуты. Дрожащей рукой Цыпленок Бендер поднес к губам сигарету икое-как прикурил. В свою очередь бросив взгляд на часы, Чарли ухмыльнулся:

— Вот дьявольщина! Прошло уже больше семи минут! Держупари, Моди, на этот раз тебе не удалось облапошить парня!

Девушка осторожно слизнула кровь, все еще сочившуюся изразбитой губы.

— Молю Бога, чтобы это было не так, — пробормоталаона.

Чарли Контролер с издевкой фыркнул.

— Ну что ж, как только мы доберемся до этого парня,Моди, ты получишь все, на что давно уже напрашиваешься. Я обещаю! —зловеще прошипел он сквозь стиснутые зубы. — А теперь мне думается… Вкоридоре послышались шаги. Кто-то направлялся к двери, и Чарли замер, поперхнувшисьсловами. Его рука молниеносно метнулась к пистолету… — Пусть только войдет —мигом получит все, что ему причитается! — едва слышно прошептал он. —Приготовьтесь. Он не должен уйти живым.

Шаги приближались. Казалось, человек подошел вплотную кшелковым занавескам и остановился в нерешительности. А может, простоприслушиваясь.

Штора колыхнулась, и Чарли молниеносно поднял пистолет,прикрытый белой салфеткой. Девушка инстинктивно пригнулась, голубые глазавозбужденно сверкали. Цыпленок же Бендер испуганно вжался в стул, словнонадеялся слиться с ним.

Шелковый занавес снова заколыхался. Лица человека, стоявшегоза ним, все еще не было видно, но из-под него торчали ноги в знакомых шелковыхштанах и знакомых китайских туфлях, бесформенных, на плоской подошве из черногобархата, украшенных вышитыми фигурками красных и зеленых драконов. Из грудиЧарли вырвался вздох облегчения, и рука с наброшенной на нее салфеткойопустилась. Цыпленок Бендер что-то прошипел сквозь стиснутые зубы. Девушкаразочарованно прикусила губу.

Тяжелая шелковая штора скользнула в сторону. Вошел официант.Огромный поднос, сплошь заставленный тарелками и блюдами, над которымиподнимался аппетитный пар, почти полностью скрывал его лицо.