лишь сверкнул на меня яростным взглядом, после чего прищурился и упрямо поджал губы, словно решил для себя что-то неимоверно важное в тот миг.

— Это что сейчас такое было? — охрипшим голосом поинтересовалась я, даже не ожидая ответа, а просто пытаясь осмыслить произошедшее.

Губы Кайла разъехались коварной усмешке, а следом он тихо, с угрозой произнес:

— Нечто, что меняет все, Мойр. Твой приговор. Ты попала, Снежинка.

глава 2

Оттолкнув Кайла, я буквально кулем свалилась с саркофага, под насмешливым взглядом серых глаз. Ненавижу, когда он зовет меня снежинкой! Видите ли я напоминаю ему о снеге: такая же белая, пушистая и отмороженная. И это дословно…

Ладно, у меня действительно очень светлая кожа, белоснежные волосы и голубые глаза, напоминающие лед, согласна. Хотя могу поспорить с утверждением, что снег белый. Не для всех. Но все же называть девушку отмороженной… Гад! Фыркнув, я поправила выбившиеся из хвоста волосы, а следом отряхнула от пыли одежду и прошипела:

— Держись от меня подальше, Лерой.

— Наивная, — усмехнулся парень. — У нас магическая совместимость, Мойр, и довольно сильная. Когда об этом узнает Его величество, ты в считанные мгновения окажешься у алтаря в подвенечном платье. Сама знаешь, как тяжело сильному магу найти подходящую пару. А учитывая, что я любимый племянник короля…

Я знала, поэтому слова Кайла о нашей с ним совместимости прозвучали громом среди ясного неба и вызвали у меня настоящий приступ паники. Побелев, я резко отвернулась от парня, и начала глубоко дышать, как учили на медитации. Только не это! Не хочу идти по стопам своей мамы и закончить так же, как она.

И вообще! Почему я раньше ничего не почувствовала? Мне всегда казалось, что при совместимости тебя должно прошибать, как молнией даже на расстоянии. По крайней мере, так мне в детстве говорила мама. Вроде в светлых королевствах таким образом маги и определяют, есть ли у них шанс на совместное будущее и возможность родить ребенка.

«Ага… конечно, — мрачно подумала я. — С таким объяснением могу сказать, что у меня совместимость с отцом Кайла, вот где прошибло от одного его взгляда в спину…»

От абсурдности мысли я даже немного успокоилась и продолжила вспоминать, что еще знаю о магической совместимости. Чем она выше, тем больше шансов довольно быстро зачать наследника, который родится с даром родителей. С каким именно никто и никогда не знает, поэтому сильным магам стараются подобрать в пару таких же.

А еще совместимость никогда не бывает незаметной. Стоит встретить подходящего человека, и ты без вариантов почувствуешь симпатию, притяжение, или же вовсе любовь — редко, но все же. Почему же с Кайлом я ничего не почувствовала? Неужели меня обманули и на самом деле все обстоит иначе?

Словно пришибленная я подошла к двери и принялась молча двигать тяжелую плиту, которую туда поставил Лерой, чтобы не пустить в склеп нежить. Причем двигала руками! За спиной послышался шорох, а следом я ощутила жар тела парня.

— Айя, хватит уже от меня бегать, — прошептал он, поставив руки на эту злополучную плиту, и тем самым взяв меня в своеобразный плен. — Ты мне нравишься, очень. И я уже не раз тебе об этом говорил. Судя по всему, я тоже тебе небезразличен, иначе ты бы не ответила на поцелуй.

— Это была ошибка, Лерой, — нервно отозвалась я, и дернулась, когда он прижал меня одной рукой к себе за талию.

— Ошибкой будет твой побег, — насмешливо протянул Кайл, — и твои попытки отрицать очевидное. Уже вся академия знает, что мы созданы друг для друга, и только ты упираешься.

И вот это стало последней каплей. Развернувшись в его руках, я посмотрела на парня и зло процедила:

— Вся академия знает? Да это ты распускаешь постоянно слухи о нашей неземной любви. Думал, я об этом не узнаю? Год, Лерой! Практически целый год я терплю осуждающие взгляды каждый раз, как только заговорю с каким-нибудь парнем! Считаешь, я должна броситься в твои объятия после всего что произошло? Сначала ты меня унижал и всячески портил жизнь, потом начал отпугивать всех друзей. Знаешь, кто так поступает? Маньяки!

Последнее я выкрикнула ему в лицо, потому что парень наклонился и прищурился, внимательно меня разглядывая. Признаться, только сейчас до меня дошло, что мы стоим слишком близко и к тому же в тесных объятиях. Я покраснела, вспомнив наш поцелуй, и отвернулась, а Кайл с легкой насмешкой в голосе проговорил:

— Позволь узнать, чем же я тебя унизил? Тем, что потребовал от всех не обижать самого младшего адепта на курсе? Или тем, что не позволил магистрам отправить шестнадцатилетнюю пигалицу вместе с матерыми магами на битву с элементалями?

Последнее уточнение покоробило сильнее всего. Тогда меня как раз разыскивал отец, и я хотела сбежать из академии на время, чтобы точно с ним не столкнуться. Но из-за Лероя меня решили не брать. Пришлось прогулять два дня занятий, сославшись на простуду, и сидеть в закрытой комнате. Благо хоть Сара приносила еду! Ведь отец в течение двух дней рыскал по всей территории и корпусам. Ректор не смог запретить, потому что ему предоставили разрешение на осмотр академии!

Но и рассказать об этом нельзя. Кайл обязательно поднимет шум, и меня найдут. А после этого вернут домой, не позволив закончить академию. В этом случае, я стану бесправной собственностью отца, и скорее всего меня либо продадут замуж, либо забьют насмерть, как маму, либо казнят за убийство. В общем, я решила промолчать.

— Нет, Лерой, — горько произнесла я, покачав головой, и вновь посмотрела в его светлые глаза. — По твоей милости меня на два года отстранили от практики, и задевал каждый адепт, пока я не дала отпор. Снежинка, мелкая… так ты меня называл эти годы? Только, видишь ли, твои фанаты очень любят подражать, хоть и в слегка в иной форме. И пока, как ты утверждаешь, меня защищал — они оскорбляли и делали все, чтобы я не смогла учиться в академии.

Нахмурившись, Кайл поджал губы и задумался. Вот только не говорите мне, что он об этом не знал! Вся академия знала, а он нет. Бред! Но поступки парня подтверждали: этот бред и есть правда, что вызвало раздражение и досаду. Сложно злиться на того, кто вроде как пытался помочь, и даже не подозревал, чем обернулась эта помощь.

— Прости, — глухо проговорил