Когда Клара вернулась в свою комнату, Джош уже оделся. Рукава толстовки с эмблемой Колумбийского университета были ему до локтей. Она поскорее отмела мысль, какой он милый.

– Вообще-то, я думал, это только первый вариант. – Он указал на тетрадь. – Окончательное решение требует участия обеих сторон, не так ли?

Его волосы еще больше растрепались. В воображении Клары внезапно возник образ Джоша, нежащегося в постели, согретой теплом его тела. Она сделала большой глоток кофе, чтобы горечь перебила сладкие грезы.

– Да, разумеется.

Откровенно говоря, она была уверена, что он не станет оспаривать эти правила. Джош взял у нее тетрадь, рухнул на кровать, достал откуда-то очки в роговой оправе и надел их.

– Кое-что из того, что ты тут написала, действительно неплохо. Клара прикусила себе щеку. Она уже отметила мощное обаяние Джоша, но теперь, когда он читал в очках, ее внутренний ботаник бился в экстазе.

– Счета за коммунальные услуги пополам, отлично. Еженедельный график уборки, очень организованно. Кстати, нам нужно будет кое-что купить. Не думаю, что здесь есть органический полироль для мебели.

Он чуть заметно улыбался и время от времени кивал, пока просматривал остальную часть списка.

– Вижу, ты доверила мне заменить лампочки. – Джош окинул ее взглядом с головы до ног и добавил: – Резонно. Время тишины – с полуночи до пяти утра. Хорошо, разумно. Но ты многое упустила.

Клара скрестила руки на груди.

– Что, например?

– Например, секс.

Ее сердце пустилось в галоп.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, как быть, если мы?.. Ну ты поняла. – Он сделал поступательные движения рукой, отчего у Клары подступил ком к горлу.

– Ты про резинку для волос на дверной ручке?

Его брови удивленно поднялись.

– Какую еще резинку для волос?

Вместо ответа она достала из своей косметички резинку и выстрелила в него, как из рогатки. Джош поймал резинку и проверил ее на прочность, растянув между пальцами. Клара снова отвела глаза. У него красивые руки. Какая неожиданность.

– Ты когда-нибудь смотрел секс-комедии восьмидесятых?

– Понятно, – сказал Джош. – Я думал, они привязывали гетры.

– Не знала, что парни носят гетры. Короче, будем считать, что любой предмет на дверной ручке означает «не беспокоить».

Вешать вещи на дверь – не самая блестящая идея, но Клара не стала в этот раз бороться с безвкусицей. Ввиду полного отсутствия половой жизни она все равно не собиралась пользоваться этим правилом.

– Хорошо. Супер. Хотя должен предупредить, стены тут тонкие. Когда я переехал в это воскресенье, Эверетт и одна красотка так шумели – я будто выиграл билет в первый ряд.

Клара резко вдохнула. Конечно, она понимала, что Эверетт вряд ли жил целомудренно последние десять лет, и ей не хотелось представлять его с другими женщинами… Да еще в постели, в которой она спала этой ночью. Может, купить новые простыни, а эти сжечь?

– Ой, черт, извини, – сказал Джош.

Должно быть, она поморщилась. Клара быстро изменила выражение лица.

– Если тебе станет легче, она ужасно раздражающе визжала, когда кончала.

Клара с трудом проглотила подступивший к горлу ком.

– Давай продолжим по списку.

Джош взглянул на потолок.

– Хм, а скажи, чего ты боишься?

– Что, прости?

– Ну, змей, или больших собак, или, может быть, ватных шариков? Я должен знать, чтобы защитить тебя.

Она прищурилась.

– Ты же в курсе, что это вещи не одного порядка?

– А как насчет мышей, тараканов, опоссумов?

– Сколько же вредителей на самом деле здесь обитает?

Джош пожал плечами.

– Я пытаюсь быть хорошим соседом.

– Понятно. – Она уставилась на ковер. – Я боюсь водить машину.

– Опа! И при этом ты переехала в Лос-Анджелес?

Ее щеки вспыхнули.

– Да. Это все очень глупо. Я разрушила свою жизнь. А тебя что пугает? – Она пристально смотрела на Джоша, и ему было не отвертеться.

Он сморщился.

– Кетчуп.

– Ты не любишь кетчуп?

– Нет, – сказал он с досадой, – я не люблю редис. А кетчуп меня пугает.

– Это не смешно. Я сказала правду.

– А я не шучу! Некоторые не любят насекомых, у меня то же самое с кетчупом. Дело, наверное, в его консистенции. Или в чем-то еще. – Он прикрыл рот рукой. – Фу, серьезно, я даже не могу об этом говорить. У меня прямо холодеет кровь.

В доказательство своих слов он протянул руку. Волоски на ней стояли дыбом.

– Хорошо, а если бы тебе на спор пришлось съесть кетчуп, ты бы сделал это?

– С чего бы кому-то заставлять меня есть кетчуп? – возмутился Джош.

Клара пожала плечами.

– Есть такая игра – «Правда или действие»[6].

– Ты сама-то в нее играла?

– Конечно!

– Держу пари, ты выбирала только правду.

– Ну, я выполняла и немало действий.

Джош сделал губы уточкой.

– Неужели? Назови хоть одно.

Она сделала большой глоток кофе, чтобы потянуть время и вспомнить что-нибудь, но на ум ничего так и не пришло.

– Что-то вылетело из головы. Давно было дело.

– Да это позор. – Его глаза вспыхнули огнем. – Знаешь, действие – это же самое веселое!

– Веселое? Для кого?

Почему ее голос стал такой хриплый?

– Для всех, – сказал он, обаятельно улыбнувшись.

Говорит как человек, над которым никогда не смеялись.

– Нет, весело тем, кто придумывает задание, и зрителям. Тот, кто его выполняет, в лучшем случае чувствует неловкость. А то и унижение.

– Так, может, сыграем в «Правила дома или действие»?

– Договоренности, – автоматически поправила она. – Думаю, можно с уверенностью сказать, что это именно взаимные договоренности.

Тут зазвонил мобильный. Черт!

– Привет, мам! – Клара говорила чересчур весело. – Да, все нормально. Э-э… Просто распаковываю вещи.