– А… – От неожиданности Варвара Сергеевна подавилась маслиной. – А как же ваши родители? Родственники?

– Мама, тебе же Олег сказал, что будет всего четыре человека, – резко вмешалась Аня.

– Сказал, конечно, но все-таки… – Варвара Сергеевна не на шутку заволновалась.

– У меня нет родственников. Вообще. И родителей тоже нет. Я воспитывался в интернате. – Олег, улыбаясь, смотрел на будущую тещу, которая потеряла дар речи.

«Плиточник-сирота!» – пронеслось у нее в голове.

– Так получилось, – тем временем ровным голосом продолжал Олег. – Родители развелись еще до моего рождения. Когда я учился во втором классе, мама умерла. Отец умер позже, когда я уже был в пятом классе. Меня перевели в интернат. Но о том, когда именно умер отец, я узнал, уже будучи взрослым человеком. Попытался его найти – и вот, выяснил это прискорбное обстоятельство. Впрочем, отца я не помнил, только один раз видел его на фотографии.

– Что, у вас нет ни одного близкого человека? – в растерянности проговорила Варвара Сергеевна.

– Почему? – радостно улыбнулся Олег. – Есть. Аня.

Стараясь как можно скорее избавить своего любимого от неприятных расспросов и рассказов о прошлом, Аня выскочила из-за стола. И вместе с Алей, которая, будучи очень тонкой и деликатной, бросилась ей на помощь, принялась собирать посуду.

– Давайте скорее пить чай. Я схожу за тортом. Аль, а ты поставь чашки! – чтобы хоть что-то говорить, заполняя ничего не значащим стрекотанием неприятную паузу, быстро заговорила Аня. – Олег, а ты покажи Юре видеокамеру. Мы сегодня купили новую камеру, специально чтобы свадьбу снимать. А вот оператором я бы хотела попросить стать тебя, Юра! Да-да-да, ты же так хорошо это умеешь! И любишь, я знаю. Фотографа мы уже наняли, а вот видео… Все эти халтурщики из Дворцов бракосочетания мне не внушают доверия…

– …Ты что к человеку прицепилась?! Какая тебе разница, кто будет с его стороны салат оливье есть?! Нет, ты скажи мне, зачем ты сейчас его в дурацкое положение поставила? – оказавшись на кухне, тут же зашипела она на мать.

– Как же, Аня? – всплеснула руками Варвара Сергеевна. – А ты бы на моем месте как поступила?! Дочь выходит замуж, да так скоропалительно, за человека, о котором никто ничего не знает, да еще без отца-матери. А гены, а наследственность?! Ты что, предлагаешь мне вот так просто выдать тебя за неизвестно кого? Вот ты скажи честно: разве гены – это неважно? А?

– Важно, мама, важно, но…

– А раз важно, может, еще не поздно…

– Мама, и тем не менее, – упрямо склонив голову, проговорила Аня. – Свадьбу я отменять не буду. Тебе придется смириться с моим выбором.

«Ну до чего упрямая! Вся в отца! Как и старший, Вадим», – подумалось тогда Варваре Сергеевне. Упрямство и твердость в принятии решений были самыми выпуклыми чертами характера ее покойного мужа. После того как ушли гости, когда парадный сервиз был тщательно вымыт и спрятан в сервант, когда на столе на белой скатерти остались только кофейник и большая ваза с конфетами, Варвара Сергеевна присела в глубокое кресло и задумалась. В подобные дни это были ее любимые минуты – суета закончилась, в доме уже наведен порядок, только-только уехали дети, и можно спокойно вспомнить прошедший обед, подумать, проанализировать увиденное и услышанное. Варвара Сергеевна могла долго сидеть, не включая света, в тишине, предаваясь воспоминаниям и размышляя о детях. Но сегодня она так и не дождалась этого благостного состояния. И дело было не в предсвадебных хлопотах, дело было именно в самом выборе дочери. Соблазн ультимативного требования отменить свадьбу стал особенно велик после сегодняшнего обеда. Олег Варваре Сергеевне ни на йоту сильнее нравиться не стал, а то обстоятельство, что у него не было никого из близких, почему-то Варвару Сергеевну особенно пугало. Но она понимала, что Аня, воспитанная, как и все ее дети, Алексеем Владимировичем Спиридоновым в либеральном духе, не подчинится давлению. «Только отношения испорчу!» – подумала Варвара Сергеевна и вздохнула. Свадьба дочери надвигалась с какой-то пугающей неизбежностью.

И все-таки Аня неспроста приехала в дом родителей накануне свадьбы. Из ее детских воспоминаний – из тех самых, на которых потом, как на фундаменте, строится вся жизнь, выходило, что надежнее, прочнее и спокойнее места, чем отчий дом, на всей земле нет.

С самых ранних лет оба старших брата окружили ее, малышку, неустанной заботой и вниманием. Они, такие не похожие, пребывающие в вечном соперничестве, единодушны были в одном – в том, чтобы помогать Анютке, заботиться, оберегать, учить… Подрастая, Аня Спиридонова знала, что в этой жизни у нее три самых верных защитника – отец, Вадим, Юра. И один строгий судья – мать.

– Я тебя не понимаю! Почему ты ей все позволяешь и прощаешь? Ребенок требует строгости, – укоряла иногда Варвара Сергеевна мужа. Аня, до которой долетал возмущенный голос матери, улыбалась про себя – она знала, что ответит отец:

– Варя, она же девочка. Маленькая. Мне ее всегда очень жалко. Вот вырастет и посадит себе на шею мужа, будет варить борщи, жарить котлеты, шлепать детей. И забудет она, как это – быть озорной, веселой, беззаботной, как доставлять другим радость одним лишь своим присутствием и славным характером. Не трогай ее – вот увидишь, из Анютки правильный человек получится.

Мать вздыхала, качала головой, а Ане хотелось кинуться отцу на шею.

В их семье всегда было уютно и тепло. И дело тут крылось не только в чистоте, порядке и десятках мелочей, из которых складывается лицо дома. Дело было в большой семье. Аня поняла это очень быстро. «Я себе не представляю, как бы мы жили, если бы я была единственным ребенком», – подумала как-то она, наблюдая за ссорой братьев. Ссора протекала тихо – старший Вадим был немногословным и угрюмым, а Юра был уже слишком хорошо воспитанным. Криков, воплей или особо безобразных драк между ними не происходило. Максимум, на что оба были способны, так это на тычок кулаком втихаря. Аня очень страдала от их вражды, поскольку безумно обоих любила и потому что в ее представлении дом – это место, где должен царить вечный мир. А потому она дожидалась, пока обиженные братья разбредутся по своим комнатам, и после этого начинала свою миротворческую миссию. Пока она была маленькой, мальчики на «посла мира» внимания обращали мало – Ане долго-предолго приходилось уговаривать их помириться. Но, став постарше, она без труда нашла подходы к каждому из них – и они начали охотно делиться с сестренкой своими обидами и проблемами. Тем более что сестру отличало совсем не девичье качество – она умела верно хранить чужую тайну.

– Ты должен сходить с Юрой на каток, – узнав о столкновениях Юры с мальчишками, говорила, например, Аня самому старшему брату, – он там боится мальчишек – они его задирают. А с тобой этого не будет. Он же должен знать, что у него есть старший сильный брат.

– Не хочу, – бубнил упрямый Вадим, предпочитавший посидеть с книгой.

– Ну, пожалуйста, – упрашивала его Аня и делала хитрый ход: – а я с вами пойду. При тебе меня обзывать уж точно не станут.