Когда компания поравнялась с домом, мистер Росс отошел от нее и вбежал в дом по крыльцу. Мэйзи и Дэнни едва увернулись, чтобы не попасть под его грубые, подбитые гвоздями ботинки.

Чуть позже она увидела и папу, худого мужчину с черной бородой и кроткими карими глазами. Он следовал за другими чуть поодаль, склонив голову. Вид его был настолько грустен и печален, что Мэйзи чуть не заплакала.

– Папа, что случилось? – крикнула она. – Почему ты вернулся так рано?

– Зайдите в дом, – сказал он так тихо, что Мэйзи едва разобрала его слова.

Дети прошли за отцом в комнату, где он встал на колени возле матраса и поцеловал маму в губы. Мама проснулась и улыбнулась. Но папа в ответ не улыбнулся.

– Фирма разорилась. Тоби Пиластер банкрот, – сказал он на идише.

Мэйзи не поняла, что это значит, но по голосу догадалась, что ничего хорошего в этом нет. Она вопросительно посмотрела на Дэнни, тот в ответ пожал плечами. Он тоже не понял.

– Но почему? – спросила мама.

– Финансовый кризис, – сказал папа. – Вчера обанкротился один большой банк в Лондоне.

Мама нахмурилась.

– При чем тут мы и Лондон?

– Подробностей я не знаю.

– Значит, работы больше нет?

– Работы нет. И денег нет.

– Но сегодня-то тебе заплатили?

Папа склонил голову еще ниже.

– Нет, не заплатили.

Мэйзи снова посмотрела на Дэнни. Это они поняли. Нет денег – значит, не на что купить еды. На лице Дэнни отразился страх. Мэйзи снова захотелось заплакать.

– Но они должны тебе заплатить, – прошептала мама. – Ты же работал целую неделю, они просто обязаны.

– У них нет денег, – сказал папа. – Это и значит «банкротство». Когда ты должен людям деньги, но не можешь их им отдать.

– Но ведь мистер Пиластер хороший человек, как ты всегда говорил.

– Его больше нет. Вчера ночью Тоби Пиластер повесился в своей лондонской конторе. У него остался сын, примерно такой же, как Дэнни.

– А как нам теперь кормить наших детей?

– Я не знаю, – тихо сказал папа и, к ужасу Мэйзи, заплакал. – Прости меня, Сара, – говорил он сквозь слезы, – я привез тебя в это отвратительное место, где нет ни одного еврея и никто не может нам помочь. Я не могу заплатить врачу, не могу купить лекарства, не могу накормить наших детей. Я подвел тебя, я виноват, прости меня, прости…

Он подался вперед и прижался мокрым лицом к груди мамы. Она гладила его по голове дрожащей рукой.

Мэйзи охватил ужас. Папа никогда не плакал. Наверное, это действительно конец всем их надеждам. Все они теперь умрут.

Дэнни встал, посмотрел на Мэйзи и кивком предложил выйти из комнаты. Мэйзи встала, и вместе они на цыпочках вышли. Усевшись на крыльце, Мэйзи заплакала.

– Что нам теперь делать? – спросила она.

– Сбежим из дома, – ответил Дэнни.

От слов Дэнни внутри у нее похолодело.

– Сбежим? Как? Нам нельзя.

– Мы должны сбежать. Еды нет. Если останемся, то умрем с голоду.

Мэйзи было все равно, умрет она или нет, но ей пришла в голову другая мысль. Мама готова голодать сама, чтобы накормить своих детей. Если они останутся, она совершенно точно умрет. Им придется сбежать, чтобы спасти ее.

– Ты прав, – сказала Мэйзи. – Если мы уйдем, то папа найдет достаточно еды для мамы. Сбежим ради нее.

Произнося эти слова, она не могла поверить в то, что произошло с их семьей. Этот день был даже хуже того дня, когда они сбежали из местечка Вишки, оставив позади сгоревший дом, и сидели в холодном поезде, прижавшись друг к другу, взяв с собой единственный мешок с пожитками. Тогда она знала, что папа сможет о них позаботиться, что бы ни случилось. А теперь они должны заботиться о себе сами.

– Куда мы пойдем? – спросила Мэйзи шепотом.

– Я уплыву в Америку.

– В Америку? Как?

– В гавани стоит корабль, который утром отправляется в Бостон. Я проберусь на него по веревке и спрячусь на палубе под одной из шлюпок.

– Как безбилетные пассажиры, – произнесла Мэйзи одно-временно со страхом и восхищением.

– Точно.

Взглянув на брата, она впервые разглядела у него на верхней губе тонкие волоски будущих усов. Он становится мужчиной, и когда-то у него вырастет настоящая борода, как у папы.

– И долго плыть до Америки?

Дэнни задумался, потом виновато усмехнулся и ответил:

– Не знаю.

Мэйзи поняла, что расчет времени в его планы не входил.

– Значит, вместе мы не поплывем, – сказала она обреченно.

Его лицо приняло виноватое выражение, но переубеждать ее он не стал.

– Я тебе вот что скажу. Иди в Ньюкасл. Туда можно дойти дня за четыре. Это большой город, даже больше, чем Гданьск. Никому там до тебя дела не будет. Обрежь волосы, стяни брюки по росту и выдай себя за мальчишку. Найди конюшню и предложи свои услуги. Лошади всегда тебя слушались. Если хозяевам понравится, как ты работаешь, они кое-что тебе заплатят, а потом устроишься на работу получше.

Мэйзи было страшно даже подумать о том, что скоро она останется совсем одна.

– Нет, я лучше с тобой.

– Нельзя. Мне и одному-то будет нелегко пробраться на корабль и прятаться там несколько дней, красть еду и все такое. Я не могу взять тебя с собой.

– Необязательно за мной ухаживать. Я справлюсь сама и буду сидеть тихо, как мышка.

– Я все равно буду беспокоиться о тебе.

– А разве ты не беспокоишься, оставляя меня одну?

– Нам теперь самим нужно о себе заботиться! – сказал он в сердцах.

Мэйзи поняла, что он уже все решил. Его никогда ни в чем нельзя было переубедить после того, как он уже принял решение. Несмотря на растущий страх, она заставила себя задать следующий вопрос:

– Когда мы убежим? Утром?

Дэнни покачал головой.

– Сейчас. Мне нужно пробраться на корабль сразу, как только стемнеет.

– Ты что, серьезно?

– Да.

И в подтверждение своих слов он встал.

Мэйзи тоже встала.

– Может, нам нужно взять кое-что с собой?

– Что взять?

Она пожала плечами. У нее не было запасного платья, не было никаких памятных вещиц – вообще ничего не было. Еды или денег у них тоже не было.

– Ну, тогда поцеловать маму на прощание, – сказала она.

– Не надо, – резко сказал Дэнни. – Если поцелуешь ее, то останешься.