– «Да! Да! Да! Я считаю, мы должны уехать вместе», – с придыханием выкрикивал Вархар и продолжал отсебятиной: – Так говорил викинг своей любимой и несравненной кобыле Брунгильде.

И без перехода орал очередную цитату:

– «Я была возмущена его поведением. Как он посмел полезть целоваться?» – Вархар наклонялся к моему уху и доверительно шептал: – До меня в Академии Розовых Соплей дотронуться не смели! Я была в таком напряжении, что билась током любви, и выживали не все.

И снова с экспрессией декламировал надрывным фальцетом:

– «Я замахнулась и ударила его коленом в пах!» – Он выдерживал недолгую, театральную паузу. – О, стишок навеяло: «Коленом взмах – и пах ба-бах!»

Громовой хохот из соседних комнат вдохновлял любимого на дальнейшее безобразие.

– Противный! Я сломала коленку! – тонким манерным голоском заканчивал ужасно довольный собой скандр, а затем объяснял: – Ведь на пах был надет металлический щиток. После предыдущих трех раз герой все-таки догадался, что на свиданиях с любимой его пах всегда находится под ударом. А вот если бы она током жахнула по железному щитку… Что меня поражает в этом талантливом произведении, – подняв глаза от текста, делился Вархар, – так это стальные нервы и, не побоюсь этого слова, титановый пах героя.

Соседи внимали молча, видимо, затаив дыхание.

– Выдержать полчаса с женщиной, которая шутит под стать конюху, ведет себя как подзаборный алкаш и обращается с ним как с половой тряпкой. Выдержать семь ударов в пах! Да ему звезду героя надо. А барышне – нобелевскую премию. Вот, смотри, она рассказывает: «В ближнем к нам космосе появились вражеские корабли… После удара ракеты они зависли в воздухе, словно замороженные». Ты понимаешь?

Скандр снова делал паузу и восторгался дальше:

– В космосе зависли в ВОЗДУХЕ! Молодчина! Герои совершили открытие всех времен и народов. На это их вдохновили семь ударов в пах. Эх, жаль, что после такого они не смогут размножаться и не оставят нам столь же талантливое потомство. Хотя вот тут, на сто пятой странице, героиня опробовала какой-то новый невероятный óрган. Сначала я думал – речь о музыкальном инструменте – оргáне. Но теперь… зная состояние героя… Вот еще! Я до сих пор не могу понять, что это за поза…

Вархар морщил лоб и зачитывал:

– «Я встала над ним сверху». Хм. Ага. «Свела икры, согнула лодыжки и присела на уже готового мужчину». Ага, готов, бедняга. Еще бы! Жуть какая, как представлю, что на меня садится косолапая женщина со сведенными икрами… Ты знаешь, почитав это сочинение, я понял, что букварь – невероятно, ну просто потрясающе глубокое литературное и философское произведение.

В последний раз Вархар случайно открыл роман на эпилоге, поспешно закрыл и принялся внимательнейшим образом изучать пол рядом с ботинками. Он приподнимал ноги, осматривал подошвы, озирался, пока я не спросила:

– Что ты делаешь?

– Ищу лужу розовых соплей, – без тени улыбки ответил скандр.

Кофточке, презентованной Сласей в порыве благодарности за одолженное платье для танцев, повезло гораздо меньше, чем книге.

Правду сказать, я слабо представляла себя в этой вещице. Кофточка фасона «летучая мышь» была связана из нитей вроде люрекса, всех цветов радуги, и сплошь обшита пайетками и стразами. Конечно, надев нечто подобное, в толпе не затеряешься – блестящий во всех смыслах слова выход тебе обеспечен. Не говоря уже о том, что ночью, на темной дороге, тебя не собьет даже подслеповатый водитель. А залетная летающая тарелка вполне может принять за сухопутный маяк.

Но я с огромным трудом представляла себя на лекции в этом творении безумного дизайнера. Несмотря на то, что ткань оказалась мягкой, нежной и очень приятной на ощупь.

Придя «домой» – только так и не иначе именовал теперь мое бедное жилище Вархар, – он немедленно обнаружил тряпицу. С минуту потрясенно смотрел на нее так, как смотрели бы мы на кенгуру, что рисует пейзаж на крыше в доспехах средневекового рыцаря. После недолгого многозначительного взгляда Вархар использовал блестящую кофточку «по назначению». Назначил он ей роль кухонного полотенца, с чем Сласин подарок блестяще справлялся.

Я тонко намекнула, что незадолго до того, как скандр порвал тряпицу на четыре части легким движением даже не руки – пальцев, она была предметом одежды. Вархар приподнял бровь с моими любимыми родинками, пожал плечами и с хитрющей улыбкой уточнил: «Имеешь в виду предметом надежды на то, что тебя не примут за светомузыку? Или другой надежды. На то, что ослепленный красотой этой вещи водитель местного автобуса не сделает в здании новую арку?» И главное ведь – не возразишь.

Особой любовью Вархара пользовался подаренный Сласей набор ключей и замков. Я пожаловалась, что в квартиру вламываются все, кому не лень, и на следующий же день сердобольная мрагулка нашла решение.

Ключами, размером с две ладони, Вархар резал хлеб и мясо. Острые, как у пилы, зазубрины работали лучше настоящих ножей. Замками скандр колол орехи.

Вархар опустил если не ниже плинтуса, то до плинтуса уж точно еще один подарок мрагулки – огромную пластиковую то ли вазу, то ли амфору. Я легко уместилась бы в ней целиком и прожила бы там несколько дней, если бы… не ослепла от сияния. Вазу покрывал густой слой разноцветных блесток. И, что самое поразительное, покрывал не только снаружи, но и внутри.

Я начала подозревать, что подруга слишком много общается со своим новым парнем – леплером. И воистину неуемная страсть его расы ко всему блестящему перекинулась на Сласю. Заведись на Перекрестье пяти миров хоть одна сорока, ходить бы леплерам на занятия в одном исподнем, а в Академии появилось бы отчаянно счастливое пернатое.

Я припрятала вазу за шкаф, подальше от вархаровских зорких глаз и длинных рук. Но когда вернулась, скандр уже преспокойненько плевал туда вишневыми косточками. А потом сгреб в нее со стола объедки. Сказать по правде, ваза была намного вместительней, чем все мои мусорные ведра, вместе взятые. Но что-то подсказывало – Слася прочила ей менее бесславную и более чистую участь.

И сегодня ваза наконец-то получила шанс отомстить скандру за поругание.

Пока я искала по всей комнате тяжелые предметы, которые к тому же не жалко разбить о голову Вархара, Езенграс скомандовал:

– Слышь, ты! Недожаренный крипсами проректор! Чтобы через час был у меня вместе хм… со своей хм… Ольгой.

– Слышь, ты! Завистливый до чужого счастья ректор! – парировал Вархар. – Пока Оля не займется со мной любовью, никуда не пойду. Ты сам не захочешь, чтобы я разгуливал по коридорам в таком виде. Утро, Езенграс. Утро. Если ты еще не забыл, как оно действует на здоровый мужской организм.

Хрюканье за окном усилилось так, что казалось – я в свинарнике. Езенграс загоготал во внутренний телефон, и сложилось впечатление, будто в свинарник проник еще и лев.

Не выдержав публичного обсуждения нашей интимной жизни, я схватила вазу и вместе с мусором водрузила ее на голову Вархара. Скандру, предсказуемо, и мысли не пришло, что я возмущаюсь. Скорее наоборот.