Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конст (7 лет).
– Та, которая сделала маленькую дырочку, лучше.
– Если бы ты была мамой и увидела, что они сделали, какую бы ты наказала больше?
– Ту, которая сделала большую дырку.
Ученый на всякий случай переспрашивает девочку:
– Какую ты наказала бы меньше?
– Ту, которая сделала маленькую дырочку.
– А что бы сказала та, которая сделала большую дырку, когда ты ее наказала бы больше?
– Она сказала бы: «Я хотела сделать сюрприз».
– А другая?
– Она играла.
– Которую надо наказать больше?
– Ту, которая сделала большую дырку.
Ребенок твердо стоит на своем, это не случайное мнение, не оговорка. То же обнаруживается и в других беседах. Вот рассказываются две истории про чашки.
1. Маленький мальчик, которого зовут Жан, находится в своей комнате. Его зовут обедать. Он входит в столовую. Но позади двери стоит стул, на котором поднос с 15 чашками. Жан не может знать, что все это за дверью. Входя, он отворяет дверь, та толкает поднос, и – бах! – 15 чашек разбиты.
2. Жил-был маленький мальчик, которого звали Анри. Однажды, когда его матери не было дома, он захотел взять из буфета варенье. Малыш встал на стул и протянул руку. Но варенье было слишком высоко, и он не мог до него дотянуться. Пытаясь его достать, Анри зацепил чашку. Чашка упала и разбилась.
Таким образом, в первой истории 15 чашек были разбиты нечаянно, во второй мальчик разбил только одну чашку, но доставая варенье без спроса, всем ясно, что это делать не положено.
Приведем мнения о том, кто хуже, из бесед с детьми 6–7 лет.
Жео (6 лет).
– Какой из мальчиков хуже?
– Первый, потому что он уронил 15 чашек.
– Если бы ты был папой, кого бы ты наказал больше?
– Того, который разбил 15 чашек.
Шма (6 лет).
– Они оба одинаково плохие, эти мальчики, или нет?
– Оба плохие!
– Ты бы их наказал одинаково?
– Нет. Больше того, кто разбил 15 чашек.
Конст (7лет).
– Кого из них ты наказала бы больше, если бы была мамой?
– Того, кто разбил много чашек.
– Он более плохой?
– Да.
Снова мы видим, что маленькие дети не учитывают намерений героев историй. Это соответствует той стадии развития, на которой они находятся.
В своей книге Пиаже подробно показывает, что до 7–8 лет[6] моральное развитие детей проходит особую стадию, которую можно условно назвать стадией словесной морали. На этом этапе ребенок запоминает поучения родителей[7], воспроизводит их, не подвергая сомнениям, безусловно веря в их правильность. Однако понимание детьми моральных категорий довольно приблизительно. Малыши используют относящиеся к этой теме слова и назидания взрослых, удерживают их в памяти, но толкуют очень неточно и неполно. Основа для осмысления – реакция родителя: если он рассердился, значит, ребенок поступил «плохо», если наказал – «виноват», приказал – это «справедливо». Отношение ко лжи практически следует правилу «Раз мама не узнает, то ничего страшного». Приведенные выше беседы Пиаже с детьми хорошо это демонстрируют.
Добавим, что собственные действия ребенка совсем не обязательно согласуются с уверенно произносимыми им правилами[8]. Моральные утверждения детей и их поведение существуют отдельно. Мы будем более подробно обсуждать это явление в следующей главе.
Еще одна особенность моральных суждений детей на этой стадии состоит в том, что они опираются только на внешние свойства и результаты поступка. Малыши не принимают в расчет намерений и чувств другого ребенка при оценке его поступка. По словам Пиаже, они даже не способны к этому. Такая способность развивается в более старшем возрасте. Кстати, это одно из важных открытий ученого, неоднократно подтвержденное другими психологами.
У многих детей 8–11-летнего возраста ответы меняются.
Корм (9 лет).
– [Тот], который разбил, когда входил в комнату, не плохой, потому что он не знал, что там [за дверью] были чашки. Другой же хотел взять варенье [без разрешения] и задел чашку.
– Который же из них более плохой?
– Тот, который хотел взять варенье.
– Сколько чашек он разбил?
– Одну.
– А второй?
– 15.
– Которого бы ты наказал больше?
– Того мальчика, который хотел взять варенье. Он это знал [сделал нарочно].
Гро (9 лет).
– Сколько он разбил?
– Одну.
– А второй?
– 15.
– Тогда которого же ты наказал бы больше?
– Того, который разбил одну чашку.
– Почему?
– Он сделал это нарочно. Если бы он не полез за вареньем, этого бы не случилось.
Здесь позиция детей определенна, учет намерения принципиально важен: больше виноват тот, у кого хуже намерение. Даже огромная разница в ущербе домашнему хозяйству не заставляет их колебаться. Они подтверждают свое мнение и, когда задается вопрос о наказании, отвечают: да, надо наказать больше того, у кого был плохой умысел.
Впрочем, Пиаже стремился более детально разобраться с отношением детей к наказанию. Он стал проводить дальнейшие эксперименты.
Как мы знаем, подростки перестают считать, что родители всегда безусловно правы. Они часто имеют свою точку зрения, в частности, на проблему наказаний. Чтобы выяснить мнения детей 8–11-летнего возраста по этому вопросу, Пиаже с сотрудниками стали снова предлагать детям истории. Их начало было одинаковым, но продолжения разными. Мы приведем один такой пример с сокращениями. Итак, рассказываются две истории.
