— Послушайте меня, Арни. — Сэм решил, что настало время назвать вещи своими именами. — В Италии играют в клубный футбол. Ну может, на одну ступеньку выше. В каждой команде группы А есть по три американских игрока. Их обеспечивают деньгами на питание и в отдельных случаях на жилье. Квотербеки получают небольшую зарплату. Остальные члены команды — энтузиасты из итальянцев, которые играют потому, что любят футбол. Если повезет и хозяин в хорошем настроении, после матча им могут обломиться пицца и пиво. Мы играем по схеме: восемь матчей, затем игры серии плей-офф с перспективой выхода в финал итальянского Суперкубка. Поле старое, но неплохое. За ним хорошо ухаживают. Примерно три тысячи зрительских мест, и во время ответственных матчей они все заполнены. Имеются корпоративные спонсоры, форма симпатичная. Но никаких контрактов с телевидением и денег, о которых бы стоило упоминать. Мы находимся в центральной зоне европейского футбола. Так что американский футбол здесь больше похож на культ узкого круга приверженцев.

— Как же вы там оказались?

— Люблю Италию. Мои бабушка и дедушка — выходцы из этой страны. Обосновались в Балтиморе, где я и вырос. Но здесь у меня много родственников. Жена — итальянка, ну и так далее. Тут приятно жить. И хотя, тренируя игроков американского футбола, разбогатеть невозможно, зато забавно.

— Значит, все-таки тренерская работа оплачивается?

— Если это можно назвать оплатой.

— Есть еще изгои НФЛ?

— Случается, залетит какая-нибудь заблудшая душа, все еще мечтающая о Суперкубке. Но в основном американцы — средние игроки колледжей, которые любят футбол и приключения.

— Сколько вы можете заплатить моему клиенту?

— Позвольте переговорить с владельцем.

— Давайте. А я, в свою очередь, переговорю со своим подопечным.

Они повесили трубки, еще раз вспомнив о Бакнеле, и Арни вернулся к своему кофе. Игрок НФЛ займется футболом в Италии? Трудно представить, но такие примеры случались. «Воины» Болоньи некоторое время участвовали в розыгрыше итальянского Суперкубка. В этом коллективе играл за квотербека сорокаоднолетний американец, до этого недолгое время защищавший команду Окленда. После двух сезонов он ушел и отправился в Канаду.

Сэм немного убавил нагрев автомобильной печки и мысленно вернулся к последним минутам игры «Браунс» против «Мустангов». Он не помнил, чтобы один игрок столько сделал для собственного поражения и испортил явную победу. Он чуть не зааплодировал, когда Доккери унесли с поля.

Но тем не менее идея заполучить его в свою команду казалась заманчивой.

Хотя процесс упаковки чемоданов и отъезда давно стал привычным, расставание с Кливлендом стоило Рику нервов. Кто-то пронюхал, что тот снимает квартиру на шестом этаже стекляшки рядом с озером, и когда он проезжал на своем черном «тахо» мимо будки охранника, там уже околачивались два косматых репортера с фотоаппаратами. Рик поставил машину в подземном гараже и, не мешкая, поднялся на лифте. Когда он открыл дверь в квартиру, на кухне надрывался телефон. Сообщение было оставлено приятным мужским голосом, принадлежавшим не кому иному, как Чарли Крею.

Три часа спустя внедорожник был загружен одеждой, клюшками для гольфа и стереоаппаратурой. После тринадцатой поездки вверх и вниз на лифте — Рик их сосчитал — шея и плечи до смерти разболелись. Голову ломило и рвало на части, а обезболивающие почти не приносили облегчения. Нельзя было садиться за руль после стольких лекарств, однако Рик повел машину.

Он уезжал — бежал из съемной квартиры, от хозяйской мебели, расставался с Кливлендом, футбольной командой и ее страшными болельщиками, — отправлялся в неизвестность.

Рик благоразумно подписал договор лишь на шесть месяцев аренды квартиры. После колледжа он не снимал надолго жилье, довольствовался чужой мебелью и научился не обременять себя вещами.

Он пробился сквозь пробки в центре и в последний раз посмотрел в зеркальце на силуэт Кливленда. Прощай, город. Рик поклялся никогда не возвращаться сюда, если, конечно, не придется играть против «Браунс». Но решил не думать о будущем. По крайней мере в течение следующей недели.

Минуя пригороды, Рик признался себе, что Кливленду расставание дается явно легче, чем ему.

Он ехал на запад, в направлении Айовы, и при этом не испытывал ни малейшего энтузиазма — мысль оказаться дома совершенно не прельщала. Из больницы он позвонил родителям всего один раз. Мать спросила его про голову и умоляла больше не играть. Отец поинтересовался, чем он руководствовался, отдавая последний пас.

— Как дела в Давенпорте? — выдавил из себя Рик. Оба понимали, что он имел в виду. Его совершенно не волновало экономическое положение города.

— Не слишком, — ответил отец.

Внимание Рика привлек прогноз погоды. На западе сильные снегопады, в Айове — буран. Испытывая облегчение, он повернул машину и поехал на юг.

Спустя час зазвонил его мобильный. Говорил Арни из Вегаса, и, судя по голосу, его настроение поднялось.

— Ты где, парень?

— Только что покинул Кливленд.

— Ну и слава Богу. Направляешься домой?

— Нет, на юг. Может, заверну во Флориду поиграть в гольф.

— Отличная мысль. Как твоя голова?

— В порядке.

— На мозгах не сказалось? — Арни деланно рассмеялся. Такие приколы Рик слышал сотни раз.

— Остался без мозгов, — ответил он.

— Слушай, малыш, я здесь кое-что накопал. Место в команде, гарантирующее ведущее положение. Очаровательная группа поддержки.

Рик про себя медленно повторил слова агента, уверенный, что неправильно понял сказанное. Викодин размягчил травмированный мозг, он стал тугодумом.

— Выкладывай, — наконец проговорил он.

— Я только что разговаривал с главным тренером «Пантер». Он готов немедленно заключить с тобой контракт, сразу же, не задавая вопросов. Место не денежное, но это все-таки работа. Ты будешь по-прежнему квотербеком, притом ведущим квотербеком! Сделка на мази. Теперь все зависит от тебя.

— «Пантеры»?

— Ты не ослышался. Пармские «Пантеры».

Последовала долгая пауза — Рик пытался освежить свои географические познания. Скорее всего какая-то неизвестная лига, независимая кустовая группа, настолько далекая от НФЛ, что даже говорить об этом смешно. Но вот где эта Парма? Арни что, спятил? Неужели у него на уме аренабол?[7]

— Ты хотел сказать «Пантеры» Каролины?

— Сосредоточься, Рик. Пармские «Пантеры».

Рик смутно припоминал, что существовала какая-то Парма в пригородах Кливленда. В голове все путалось.

— Хорошо, Арни. Прости мне мои ушибленные мозги, только скажи, где находится эта Парма?