— Захвати тогда себе тоже. Я плачу.

Ну-ну… Маркус сдержал улыбку. Скитеру точно что-то от него нужно. Он был закоренелым негодяем, этот Скитер Джексон, но Маркус понимал почему — чего большинство обитателей Восемьдесят Шестого не поняли бы ни за что. Это знали даже не все Найденные. Маркус не говорил этого даже своей прекрасной Йанире, хотя то, что знала и чего не знала Йанира, оставалось для Маркуса полной загадкой.

В тот вечер Скитер напился до такой степени, что, должно быть, сам не помнил всего, что наговорил. Но Маркус-то помнил. Поэтому он, пусть даже без особой надежды на успех, не оставлял попыток наставить Скитера на путь истинный, моля богов, тех, что приглядывали за его собственной жизнью, чтобы они помогли его другу разобраться во всем и покончить со своими нынешними занятиями, пока те не свели его в могилу.

Маркус принес сначала пива Скитеру, потом сам уселся напротив, как и положено радушному хозяину ожидая, пока тот отопьет первым. Скитер всегда был свободным человеком, он родился в одной хорошей семье, и воспитал его другой хороший человек. Даже несмотря на то что Маркус постепенно свыкся с мыслью, что никто здесь больше не назовет его рабом, Скитер в его глазах стоял выше во всех отношениях.

— Да, пока не забыл… — спохватился Скитер, сделав большой глоток. — Да… Ты ведь родом из Рима, верно?

— Ну… нет. На самом деле не оттуда. Скитер зажмурился.

— Правда?

— Да. Я родом из Галлии Коматы, из маленькой деревни под названием Котес, — сказал он с нескрываемой гордостью. Тысяча, нет, две тысячи лет миновало, а его маленькая деревушка все еще стояла на том же самом месте — ну конечно, она изменилась с тех пор, но все еще стояла у подножия высоких гор его детства, прекрасных даже в одеянии из туч и снегов. Все та же буйная, бурливая речка протекала прямо посреди деревни, и вода в ней была все так же студена, что дух захватывало и у самого закаленного мужика.

— Котес? Где это, черт побери?

Маркус только усмехнулся.

— Я спросил как-то Брайана Хендриксона из библиотеки про свою деревню. Она еще там, только называется чуть иначе. Теперь ее знают как Котерес, и она расположена в стране, которую вы зовете Францией, но она до сих пор знаменита священными горячими источниками, исцеляющими женщин, которые не могут иметь детей.

Скитер заулыбался, но передумал.

— Ты, похоже, не шутишь.

— Конечно, с чего это мне шутить? Разве могу я что-нибудь поделать с тем, что родился на покоренных землях и…

— Я имею в виду женщин. — На выражение лица Скитера стоило посмотреть: на нем явственно проступал какой-то новый хитроумный замысел.

— Не знаю наверняка, Скитер, — усмехнулся Маркус. — Меня ведь забрали оттуда, когда я был совсем еще маленьким, так что не могу утверждать этого с уверенностью, но все деревенские так говорили. Римлянки со всей Южной Галлии съезжались туда искупаться в водах этого источника, чтобы зачать ребенка.

Скитер тоже усмехнулся в ответ, но в глазах его все еще отражалась напряженная умственная работа.

— Им бы лучше почаще спать со своими мужьями — или хотя бы с чужими, если уж на то пошло.

— Или пить меньше свинца, — добавил Маркус, явно гордясь тем, как много узнал всего за несколько лет в Ла-ла-ландии. Рэчел Айзенштайн, главврач Вокзала Времени, объясняла ему, что процент содержания свинца в его крови заметно понизился, и только это позволило ему стать отцом маленьких Артемисии и Геласии.

— Туше! — Скитер поднял стакан и одним глотком осушил его наполовину. — Ты-то свое пиво будешь пить?

Маркус не забыл совершить подношение богам — всего несколько капель на дощатый пол, — потом пригубил из своего стакана. Позже ему все равно мыть пол, так что этот маленький ритуал вряд ли будет раздражать хозяев. Те гораздо больше ворчали по поводу даровой выпивки, которой Маркус иногда угощал тех, кто отчаянно в ней нуждался, чем по поводу пролитого пива.

— О’кей, — зашел Скитер с другой стороны, — ты родился во Франции, но большую часть своей жизни прожил в Риме, так?

— Да. Меня мальчишкой продали торговцу рабами из тех, что приходили по Римской дороге из Аква Тарбелики. — Маркус зябко передернул плечами. — Первое, что он сделал, — это поменял мне имя. Он сказал, с моим язык сломаешь.

Скитер прищурился.

— Так тебя по-настоящему зовут не Маркус?

Тот попытался улыбнуться.

— Так меня зовут уже больше восемнадцати лет. И скорее всего тебе произнести мое настоящее имя будет не легче, чем римлянам. Я давно уже привык к «Маркусу», так что решил оставить все как есть.

Скитер уставился на него, словно не верил своим ушам. Маркус пожал плечами.

— Я пытался объяснить это, правда, Скитер. Но никто здесь не понимает.

— Нет, я… так, ничего. — Он прокашлялся, и, глядя на выражение его глаз, Маркус попробовал представить себе, что такого вспомнилось Скитеру. — Ладно, ты говорил что-то про Рим…

— Верно. Меня отвели в город Нарбо на берегу Средиземного моря, посадили на невольничий корабль и отвезли в Рим, а там держали в железной клетке до тех пор, пока не пришла моя очередь быть выставленным на аукционе. — Маркус залпом проглотил свое пиво, чтобы скрыть дрожь в руках. Эти воспоминания до сих пор мучили его в ночных кошмарах, и он просыпался в холодном поту. — Я жил в Риме с восьмилетнего возраста.

Скитер придвинулся поближе.

— Отлично. Послушай, Агнес устроила мне бесплатный билет через Римские Врата — она сопровождает группу туристов в двухнедельный тур. Две тихие недели, и только в самый последний день Игры. Поэтому она смогла взять меня в качестве гостя.

Маркус покачал головой. Бедняжка Агнес. Она в Ла-ла-ландии еще совсем недавно.

— Постыдился бы, Скитер. Агнес такая славная девушка.

— Не сомневаюсь. Самому мне никогда не накопить на билет в Рим. Пойми, у меня совершенно гениальная идея, но я же не был там ни разу, так что, может, поможешь мне?

Маркус повертел в руках пустой стакан.

— Что за идея? — Он всегда остерегался оказаться впутанным в темные делишки Скитера.

— Совершенно безупречная, — просиял Скитер. — Я хочу поставить немного…

— Поставить? На Играх? — Если это все, чего хотел Скитер, это не так уж и страшно. Разумеется, это незаконно, но Маркус не слышал еще, чтобы хоть один турист не пытался сделать этого. Нет, право же, все могло быть гораздо хуже, так что Маркус испытал изрядное облегчение. Может, это Агнес действует на него так благотворно? — Очень хорошо, так что ты хотел у меня спросить? Улыбка Скитера сияла торжеством.

— Куда мне пойти? В смысле, чтобы сделать ставки.

— В Большой Цирк, конечно, — усмехнулся Маркус.