– Хотите сказать, что я ненормальный? – Логан усмехнулся, но в этой кривой улыбке и насмешливом взгляде Ангела почувствовал боль и несбывшиеся надежды быть понятым. – Окей, я ненормальный. Не подходите ко мне, никто из вас. Заразитесь еще.

С этими словами он вышел из кабинета и поспешно скрылся, несмотря на окрики директора и мисс Оушенли. Ангела ринулся за другом, но Рейден остановил его, схватив за руку и сказав, что лучше пойти на пары, ведь конфликт исчерпан.

* * *

Они вышли из кабинета директора и отправились на занятия.

– Тебе настолько все равно, что будет с Логаном? – спросил Ангела.

– Нет, но…

– Ты так сильно изменился в лице, когда узнал, что он… не похож на тебя. Это меня расстроило.

Рейден замялся, опустил взгляд и упер руки в бока.

– Послушай, мне не хочется обсуждать эту тему.

– Почему? Тебе противно, да? Теперь Логан тебе противен?

– Нет, но я считаю, что это ненормально. Однополые отношения – это мерзость. Извращение. Мне просто не верится, что Логан один из них! Никогда бы не подумал, что мой друг окажется… таким.

У Ангелы стало тяжело на сердце. Неужели Рейден способен, узнав эту правду, изменить отношение к другу?

– Он все равно остается для нас тем же Логаном, – попробовал объяснить Ангела в надежде достучаться до Рейдена. – Наверняка он чувствовал себя би уже давно, еще до вашего с ним знакомства. Ты не можешь просто взять и прекратить с ним общаться.

– Я не хочу прекращать с ним общаться, – в голосе Рейдена послышалось напряжение, – просто хочу сказать, что теперь мне будет неудобно находиться с ним рядом.

Ангела остановился и внимательно посмотрел на друга.

– То есть тебе реально противно быть с ним, только потому что он не похож на тебя? Неужели это заставит тебя закрыть глаза на все хорошие качества Логана, о которых ты и без меня знаешь? Это очень… подло. – Ангела вздохнул. – Знаешь, лучше вообще тогда не общайся с ним. Ты сделаешь ему только больнее. Он ведь сразу заметит, что твое отношение к нему изменилось. Это ранит.

– Я сам буду решать, что мне делать, хорошо? – раздраженно ответил Рейден. – Почему ты так заступаешься за него? Ты же сам говорил, что не очень-то понимаешь людей другой ориентации.

Ангела вспомнил тот эпизод. Тогда он нашел в коллекции Рейдена книгу о любви между парнями, которая была другу не по душе. Тогда же Рейден рассказал о своей неприязни к гомосексуалистам, и Ангела не нашел ничего лучше, как согласиться.

– На самом деле я так не считаю.

– Ты соврал?

– Я боялся оттолкнуть тебя и просто поддакнул, чтобы угодить. – Ангела с опаской наблюдал, как меняется выражение лица друга. – И еще я побоялся, что ты посчитаешь меня таким же.

– Но ты же нормальный?

– Нет, не «нормальный», а просто не такой, как Логан, – твердо сказал Ангела. Ему не нравилось, когда ориентация определяла «нормальность» человека.

– Так, ладно. – Рейден перевел дух. – Давай замнем эту тему, хотя бы на время пар, хорошо?

Ангела лишь кивнул. Он понимал: с этого момента ему будет некомфортно рядом с Рейденом, человеком, который готов поменять отношение к собственному другу только из-за его ориентации. «Возможно, когда-нибудь Рейден изменит свое мнение, – надеялся Ангела, – и поймет, что не прав».

Но где-то внутри его терзали опасения, что этого может не произойти.

После пар Рейден и Ангела разошлись непривычно быстро, словно хотели как можно скорее оказаться подальше друг от друга. Утренняя беседа в кабинете директора заставила каждого задуматься о своем. Парни не могли долго дуться друг на друга, но когда обида проходила, ее последствия отражались на их отношениях. Так случилось и летом, когда Рейден сказал, что Ангела похож на голубого, и советы о девушках звучат из его уст странно. Обиды были прощены на следующий день, а вот остальное пришлось расхлебывать месяцами.

Ангела вернулся домой и резко, сам того не желая, хлопнул дверью – вышло слишком громко, о чем он пожалел в следующую же секунду.

– Ангела, это ты? – услышал он голос Фам из кухни. – Что случилось?

Этого он и боялся. Теперь целый час она будет допытываться, что же случилось, и вряд ли поверит, что это сквозняк захлопнул дверь так, что весь дом содрогнулся.

– Все нормально, это сквозняк, – предпринял Ангела попытку, которая тут же была разбита в пух и прах.

– Не верю. На тебе лица нет, ты какой-то мрачный.

– Я просто устал. – Ангела бросил сумку на тумбу в коридоре и принялся разуваться.

– Нет, я ведь знаю, как ты выглядишь, когда уставший. Что-то точно случилось.

– Нет, нормально все, – ответил Ангела еще резче и грубее.

Он никогда не повышал голос на Фам, и ему стало не по себе: нахлынувшие смешанные чувства мешали сдерживать накопившуюся агрессию. Ангела признался себе, что в любой момент может просто сорваться на свою заботливую мать, и поспешил к себе в комнату, но Фам остановила его.

– Ангела, – мама развернула его к себе, – ты чем-то обеспокоен, я же вижу. Что-то серьезное? Если хочешь, мы с Джинджером…

– Хватит! – выпалил Ангела, отступив на шаг назад и чуть не упав на ступеньки. Он понимал, что поступает неправильно, но не мог остановиться: – Я хочу остаться наедине с самим собой. Неужели вы с папой не понимаете, что у меня своя жизнь, и мне нужно иногда побыть одному, что у меня есть свои проблемы и переживания, с которыми я должен справляться сам, а не ввязывать вас, как маленький? Этот дурацкий поход к психологу… Зачем вообще это было нужно? Вы пытаетесь контролировать меня, загнать в рамки. Думаешь, я не знаю, что ты по ночам заходишь ко мне и проверяешь мой телефон? Что ты пытаешься там найти?

Глаза Фам подозрительно блеснули. Это заставило его ярость поутихнуть. Высвободившиеся негативные эмоции принесли Ангеле облегчение, но одновременно с ними проснулась совесть.

А Фам вдруг поняла: за шестнадцать лет своей жизни сын ни разу не рассказывал ей о своих переживаниях, о чем-то личном. Почему? Боялся ее причитаний? Не хотел ввязывать в свои проблемы? А какие на самом деле проблемы у ее сына?

– Прости. – Ангела поспешил в свою комнату и запер дверь на замок.

Ему сделалось невыносимо стыдно. Настолько, что он решил весь день просидеть в комнате без еды, лишь бы не видеть озадаченного лица мамы и ее обеспокоенного взгляда весь обед и ужин.

«Она слишком заботливая», – думал Ангела с теплой улыбкой, но как только вспоминал свою выходку, переставал улыбаться и отгонял от себя эти мысли.

Так он и провел весь день, не выходя из комнаты. Фам даже не пыталась позвать его на обед: если Ангела запирался в комнате, значит, он был или «суперзанят», или зол. Очевидно, в данном случае второй вариант.