– Ну, я и не знаю. Вернее, как-то вот вас не знаю. Пускать первого встречного домой…

– Клюфт говорил это почти обреченным на согласие тоном.

– Да вы не смотрите на мою внешность! Я не бандит! Не похож же я на бандита?! Ну, посмотрите на мое лицо! Посмотрите! – уговаривал незнакомец.

Глубоко посаженные серые глаза излучали доброту. Слегка горбатый нос. Безупречно выбритый подбородок и щеки. «На злодея, вроде, непохож. Но ведь злодеи и шпионы не обязательно должны выглядеть как страшные угрюмые люди. Напротив, они обычно маскируются. Придают своему образу добродушие. Нет! Пускать первого встречного домой! Опасно!» – мысли роились в голове у Клюфта.

Но другой, внутренний голос ему говорил: «Каждый может оказаться в такой ситуации! И подозревать всех людей в том, что они негодяи и преступники нельзя! Люди в большинстве своем напротив, все-таки хорошие. А этот? Ну что он сделал плохого? Стоит в два тридцать ночи посреди улицы без шапки, без малейшей надежды найти ночлег! Да и цвет лица какой-то нездорово-бледный. Нет, точно замерз. Умрет еще от воспаления легких! И эта смерть будет на моей совести!» – подумал Клюфт.

– Так вы пустите меня? – радостно воскликнул мужчина.

– Ладно, пошли! Вон моя дверь! – обреченно махнул рукой Павел и поднял чемодан.

В комнате у Клюфта было тепло. Уютная обстановка. Большой дубовый стол посредине. В углу комод. Шкаф с книгами. Две железные кровати с коваными спинками. Одна из них двуспальная. Два больших кожаных кресла и письменный стол со стулом из бука в левом углу, возле маленького окошка. Вся эта мебель Павлу досталась от отца. Вернее, это все, что осталось от их мебели. Остальное в двадцать четвертом экспроприировали.

На стенах висели фотографии родственников. А над большой кроватью – портрет вождя. Сталин на этом фото смотрел, куда-то вдаль, словно размышляя о будущем. Возле печки тикали ходики. Их маятник монотонно качался. Гирьки в виде кедровых шишек болтались, как настоящие плоды тайги. Темно-синие обои успокаивали.

Гость снял сапоги, плащ и встал в нерешительности. Павел поставил чемодан с машинкой у вешалки и тоже разделся.

– Да вы проходите. Проходите. Вон кресла. Садитесь. Я сейчас чай согрею, правда, у меня кроме хлеба ничего и поесть-то нет. Но ничего. Печку затоплю. Хотя ее, как видите, топить-то и не надо. Соседи топят. А у нас стена общая их печки. Вот у меня автоматически и нагревается. Хорошо. Правда, они на меня ругаются. Говорят, чтобы я платил за половину их угля. Но я говорю: не хотите, не топите. Они и замолкают, – Клюфт суетился как радушный хозяин.

Он подошел к печке, где весел умывальник и сполоснул руки. Вытер полотенцем. Повернувшись, неожиданно увидел, что гость сидит в одном из кресел и внимательно смотрит на него.

– Что-то не так?! – Павел смутился.

– Нет-нет! Вы не суетитесь! Не надо! Чай, если хотите, пейте сами. Я не голоден. Мне есть не надо, как я вам и говорил. Я просто вот посижу тут. В тепле. На вашем удобном кресле.

Павел пожал плечами. Он увидел: у гостя нет чемодана. Он называет себя приезжим, а вещей нет. Даже шапки.

– А вещи-то ваши где?

– На вокзале. В камере хранения. Не буду же их с собой таскать, – ответил незнакомец.

Павел поймал себя на тревожной мысли. Этот человек не представился. Как его зовут, Павел не спросил. Пустил в дом, а про фамилию не спросил.

– Простите, мы не познакомились. Меня зовут Павел. Павел Клюфт. Я журналист местной газеты «Красноярский рабочий». А вас как звать?

Мужчина улыбнулся. Его глаза стали печальными. Он постукал кончиками пальцев по подлокотнику кресла и, сделав паузу, ответил:

– Зовите меня просто Иоиль.

– Как?!! – недоуменно переспросил Клюфт.

– Иоиль. Меня зовите Иоиль. А фамилии моей вам знать не надо…

Ответ гостя обескуражил Клюфта. Он вновь насторожился. Человек со странным именем и без фамилии. «Шапки на голове нет. Смешной плащ и никакого чемодана. Может, спросить у него документы? А что?» – подумал Клюфт.

Но гость, словно прочитав его мысли, сказал:

– Документы у меня тоже остались в чемодане в камере хранения. Если надо, я вам потом покажу.

Клюфт пожал плечами:

– А вы зачем в наш город-то приехали? В командировку? Или в гости к кому?

Иоиль усмехнулся. Он тяжело вздохнул и как-то странно положил себе правую ладонь на грудь. Это жест выглядел нелепо. Словно человек пытается в чем-то поклясться.

– Я богослов.

– Что? – оторопел Клюфт. – Кто, простите? Я не расслышал?

– Я богослов. Несу слово Божье. Вернее, не несу, а разъясняю его людям. Вот моя командировка. Я путешествую по всей стране. По всем городам.

Клюфт от удивления сел на стул. Павел не знал, как себя повести в этой ситуации.

– Странная какая-то у вас профессия – богослов! Разве есть сейчас такая? Разве она разрешена властью? Богослов! Странно!

– Что ж тут странного? Говорить о Боге – ничего странного! Мне кажется, все обычно. Я же не делаю ничего противозаконного. Просто хожу и говорю о Боге, – Иоиль вел себя довольно уверенно.

Его речь была убедительной. Хотя Павел удивился, что этот человек совсем не боится говорить о том, чем занимается. «Да и вообще – нормален ли он? Может, Клюфт пустил к себе в дом сумасшедшего? Нет, надо поговорить. Сейчас все выяснится!» – подумал журналист.

– Вы считаете меня сумасшедшим? Или подозреваете, что я такой, не так ли?

Клюфт вздрогнул. Иоиль будто читал его мысли. Нет. Определенно зря он пустил этого полуночника к себе в комнату.

– А вы, Павел, журналист, как сказали?

– Да.

– Хм, значит, вы тоже мастер слова. Это страшная профессия, не так ли?

– Это почему еще? – Клюфт решился чем-то заняться.

Встав со стула, он стал разжигать примус.

«Лучше говорить с этим странным типом не глядя на него!» – решил Павел.

– Но ведь вы тоже несете слово!

– Ну, в общем, да, – ответит Клюфт, ставя на примус чайник.

– Значит, вы тоже можете и убить, и исцелить человека.

– Подождите, а я-то как могу это сделать? – Павел налил себе кипятка в кружку. Посмотрев на Иоиля, кивнул ему и предложил:

– Может, все-таки выпьете чая?

– Нет, я же сказал. Мне пища не нужна. Так вы, Павел, мне не ответили, можете ведь вы убить и исцелить?

– Нет, конечно. Я могу написать статью. Могу, конечно, помочь людям. Но чтоб убить?!! Нет уж! Тут вы перегнули!

– Ничуть! Ничуть! Я вот вам приведу пример! Напишите вы статью, а завтра людей, про которых вы напишите, расстреляют! Вот и все. Вы и убьете их!