от сластей, превращаются в высохших. Бездушных кукол, которые хотят только одного — есть. Даже не так. Поглощать. С прозрачным безразличием, они могут убить кого-то за кулек жаренных семян. На поздних стадиях их интересует сам хозяин кулька. Часто высохшего невозможно отличить от обычного уставшего работяги. Это можно сделать, опять же, по глазам: те становятся абсолютно неподвижными, оловянными. Однако, немногие заглядывают прохожим в глаза. А в случае с фугами это вообще ни о чем не говорит.

Бывает, что вся родственная стая из комнатушки № 123 высыхает одновременно. Какое-то время они жрут самых слабых братьев и сестер, а потом выходят в коридоры. Только тогда фугов удается отследить по четкому следу между неудачливым ужином и дверью в конурку. Стоит ли говорить, что высохших забивают насмерть сами жильцы, не дожидаясь помощи касок. Впрочем, каски один хрен игнорируют такие вызовы. Разве что речь пойдет о высыхании целого тысячника.

Не хочу говорить о том, как решаются такие проблемы.

Я прошел по правой стороне Перрона и оказался у неприметной, вечно-закрытой двери. Возле нее дежурил гарзонец по кличке Стояло. Он действительно любит постоять. Может сутками ошиваться на одном месте, лишь бы было что покурить и погрызть. Навалится широченной спиной и лузгает, лузгает, лузгает скорлупу, мечтательно глядя в потолок. Думаю, это какая-то медитативная практика.

Стояло охранял дверь. Точнее, не саму дверь, а кодовый замок. Панель с кнопками, надежно прикрученную к стене.

Замок вскладчину поставили те обыватели, у которых, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, оказались во владении самодвижущиеся повозки. Или «автомобили», как их называют аквитаники. Если оставить панель без присмотра, ее мгновенно расковыряют скучающие детишки. Сначала они будут нажимать на кнопочки, в надежде подобрать нужный код. Потом, когда кнопки западут и перестанут отзываться, они начнут выковыривать их складными ножиками. А затем примутся усердно жечь останки панели зажигалками, пока пластина не сплавится в одно уродливое пятно.

Люблю этих проказников.

Особенно когда они падают в шахту лифта.

— Даров, — сказал Стояло, когда я подошел вплотную. — Есть че, отсталый?

Я посмотрел на его черную грудь, сильно забитую белыми татуировками. Гарзонцы любят походить с голым торсом, особенно летом, когда температура почти так же высока, как на их родине. Им достаточно комфортно при тридцатиградусной жаре, хотя в тени уроженцы Гарзоны все еще покрываются цыпками от проклятой холодрыги.

Поймите правильно, я смотрел на его грудь не потому, что она мне нравилась в известном смысле. Хотя, не буду отрицать, корпус был выше всяких похвал, учитывая, как тяжело поддерживать форму без нормального питания. Дело в том, что Стояло, как и многие косил под палочника и носил боты на платформе. Это была распространенная мода. Чтобы увидеть его подбородок, мне приходило задирать голову.

— Привет, отсталый, — ответил я, осматривая панель. Вроде бы все в порядке. И когда Стояло успевает ходить в туалет? — Тебе, что, еще не платили?

— Платили, — честно признался гарзонец, скрежетнув зубищами. — Но я почти все спустил.

Что еще загадочнее, когда он успевает тратить деньги? А, главное, куда? Он ни разу не сладкоежка.

— Есть сигарета, — я предложил ему мятую пачку.

Стояло аккуратно, двумя когтями, подцепил фильтр и тут же сунул палочку между желтыми бивнями.

— Шпашибо отшталый.

Он прикурил от собственной зажигалки.

— А-ха.

Больше нам говорить, в общем-то, было не нужно. Не потому, что мы были лонгатом и гарзонцем, которых разделяла историческая вражда. Этот конфликт описывали только придания стариков, которые и сами-то ни в чем подобном не участвовали. Новое нападение на Лонгу было возможно, но пока сражения разыгрывалось только в умах. Короче, у меня просто не было времени завязать со Стоялом беседу. Сэт был непредсказуем.

Я пощелкал кнопками, набирая шестизначный пароль, и потянул за ручку. Дверь была тяжелой. Вела она в подвальные помещения, которые были нужны, чтобы все трубы и провода «были на виду». Помимо этого, здесь было достаточно места, чтобы оставить машину.

Изначально тысячники, по понятным причинам, не были предназначены для оборудования стоянок. Палочникам, под указкой которых строили почти все города Немоса, просто в голову не приходило, что у самых жалких рабов могут быть свои средства передвижения. Кроме ног и велосипедов, разумеется. Это не их стиль мышления. Однако в муравейниках попадались те, кто мог заработать достаточно денег, чтобы купить завалящую машинюшку с двадцатилетней историей за бампером. В свое время аквитаники почти за бесценок выкинули сотни тысяч повозок на рынок Немоса. Конечно, это не помешало местным перекупам сделать из рухляди — технического идола. Особенно, когда машины на горючке стали ломаться, а ремонтировать их брались только десятки доморощенных гениев.

Потом с этим стало попроще. Кто-то из палочников разобрался в двигателе внутреннего сгорания, и даже смог ограниченно повторить его устройство и создать собственную модель повозки. Но это, разумеется, были жалкие подобия оригинальных «автомобилей». Ездилки палочников называли репликами, и питались эти чудовища неочищенной горючкой. Именно из-за реплик над Новой Победой, да и над всеми крупными городами висел удушливый смог, усугубляющий жару…

Пол в подвале снова подтопило. Это было привычным делом, так что к месту стоянки вели давно проложенные деревянные мостки. В свете широких, тусклых ламп вилась мошка и комары. Квакали лягушки, выползшие из дырок в канализационных трубах. Шторм, змеи в последнее время совсем обленились.

Подвалы тысячников — это вообще место исхода для всяческой живности. Тут обживаются серые стайки крыс, дрожат от холода брошенные кошки и собаки, медленно ползают выросшие декоративные ящеры.

Фуги тоже встречаются, но их быстро вылавливают. Говорят, в последнее время их начали резать на котлеты. Многим не до конца ясно, можно ли считать это каннибализмом или нет.

Тьфу, мерзость какая.

Наши парковочные боксы сварены из ржавых листов самого разного происхождения. В том числе из останков других машинок. Выглядят они как цитадели каких-то диких гарзонских варлордов, но это только видимость. Распилить навесной замок сможет даже ребенок. Другое дело, что в машинах никогда нет горючки, так что вору придется толкать старуху по зловонной жиже до самого выхода. Оскальзываясь под смех лягушек. Конечно, горючку можно принести с собой, но надолго ли тебя хватит? Прорезать вход в технических воротах с улицы. Пройти до боксов по дерьму. Срезать замки на боксе. Срезать замок на баке. Залить горючку. Разбить стекло. Пролезть в салон. Вставить руль, — потому что баранки хозяева забирают вместе с горючкой. Взломать систему зажигания…

И все это ради пятиста номиналов, которые тебе кинут в лицо перекупы на разборах? Профи за такое не берутся, для маргиналов это — слишком сложно. Тем не