Не буду томить читателей. Это означает что Гитлер имел все основания надеяться что и в польском вопросе западные демократии дрогнут точно так же как они дрогнули перед Мюнхеном! И это действительно в реальности намечалось. Уже после войны временно исполнявший весной 1939 г. обязанности начальника штаба оперативного руководства ОКВ генерал В. Варлимонт поведал очень интересный факт. Согласно переданным ему начальником штаба ОКВ генералом В. Кейтелем указаниям Гитлера, в разрабатывавшейся тогда упомянутой выше директиве о единой подготовке к войне должно было быть отражено то обстоятельство, что «военные приготовления Германии пока направлены преимущественно на то чтобы усилить дипломатическое давление, которое она и впредь будет оказывать на Польшу»[27]. Давление на Польшу — давлением на Польшу, но ведь это безобразно уродливое дитя Версаля было намертво привязано к Западу, к политике последнего! Короче говоря, разыгрывался сценарий по аналогии с чехословацким кризисом. А к вечеру 23 августа 1939 г. Сталин получил от разведки окончательное точное подтверждение того, что Англия, которая и так исподволь разыгрывала мюнхенский пасьянс на польский лад, была готова оказать необходимое давление на польское руководство, чтобы побудить его к уступчивости по мюнхенскому варианту в самый последний момент. Точно так же, как непосредственно перед Мюнхеном! При этом следует иметь в виду, что на протяжении всего периода времени до 23 августа советские разведывательные службы, а также дипломаты тщательно информировали Сталина о попытках Англии разыграть польский вариант Мюнхена.

Так что абсолютно прав был уже цитировавшийся Б. Лиддел-Гарт, указав, что «гарантии были наиболее верным способом ускорить взрыв и мировую войну... подстрекали Гитлера». В принципе-то, оно и ладно бы, если вся эта сволота перегрызлась бы между собой. Ничего худого в том не было бы. И Сталин, озвучивая подобную мысль, был абсолютно прав. В мировой политике подобное — рутинная норма. Нехай себе грызутся, если им так охота. Если бы, как и всегда в истории, не одно «но». И суть этого «но» состояла в следующем. В отношении Гитлера (Третьего рейха) упомянутые гарантии действительно были наиболее верным способом его же руками ускорить взрыв и мировую войну, и на него же свалить всю ответственность за развязывание войны — тут спорить не с чем. Для того его и породили, для того его привели к власти. Проще говоря, гарантии действительно откровенно подстрекали фюрера на нападение на Польшу с неизбежным в таком случае выходом на прежние границы СССР с Польшей, от которых до его важнейших центров было рукой подать. Никто в Англии и не сомневался, что, даже не имея на тот момент боевого опыта, вермахт в любом случае в пух и прах разнесет Польшу и ее вооруженные силы и спокойно завладеет ее территорией. В то же время с рубежа 1936/37 г. в той же Англии прекрасно знали и другое. Что по итогам состоявшихся тогда же стратегических командно-штабных игр на картах германские генералы совместно с фюрером пришли к выводу, что «никакого точного решения относительно восточной кампании не будет найдено, пока не будет разрешен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше». Увы, не только советская разведка плотно работала по Германии, но и британская тоже. Попросту говоря, речь шла о том, что уже тогда грезившийся нацистскому руководству и его генералам успех при нападении на СССР фактически намертво был увязан с получением плацдарма в Восточной Польше или, если по-нашему, в Западной Украине и Западной Белоруссии. Что в конечном итоге и означало бы вхождение гитлеровской Германии в непосредственное территориальное соприкосновение с Советским Союзом на линии большой протяженности, которую и представляла собой польско-советская граница. А что еще могло быть нужно такому агрессору, как Гитлер, тем более в те времена?! Вот на предоставление именно этого плацдарма для нападения на СССР и были направлены выданные мерзавцем Чемберленом гарантии Польше, в которых, еще раз обращаю внимание на это обстоятельство, не было и тени намека на гарантии ее территориальной целостности. При этом Лондону (и Парижу тоже) откровенно было наплевать на то, силой ли Гитлер собственноручно захватит этот плацдарм или же это удастся осуществить по аналогии с Мюнхенской сделкой. Главное, как говорил еще Раковский на допросе 26 января 1938 г., — наконец-таки предоставить Гитлеру возможность реально действовать, то есть напасть на СССР! «Чтобы жила Британия, большевизм должен умереть»[28], — убеждал самого себя официальный Лондон. А как это произойдет — пускай Гитлер думает. Главное, чтобы большевизм помер!

Однако те же самые гарантии, если попытаться трезво взглянуть на них с позиций Сталина (СССР), явились одним из наиболее сильных, если не сильнейших, стимуляторов-катализаторов максимального проявления с его стороны естественной в такой ситуации защитной реакции. Проще говоря, максимального проявления инстинкта самосохранения на высшем государственном уровне. Ведь и он тоже увидел, что гарантий территориальной целостности Польши предоставлено не было. В тех конкретных условиях максимальное проявление советского инстинкта самосохранения на высшем государственном уровне могло иметь три варианта.

1. Вступить в многосторонние соглашения (включая и военную конвенцию) с западными демократиями по вопросу о коллективной безопасности и взаимопомощи в отражении гитлеровской агрессии.

2. Вообще не вмешиваться ни во что, мол, пускай Гитлер разгромит Польшу — ярого врага России и СССР. Грубо говоря, позицию «третьего радующегося».

3. На основе взаимовыгодного компромисса заключить договор о ненападении непосредственно с Германией, объективно развернув тем самым вектор его ближайших агрессий хотя бы на время на Запад. Проще говоря, реконвертировать умышленно создававшуюся Западом угрозу нападения Германии на СССР в угрозу безопасности самого Запада. На протяжении веков это хотя и является достаточно рутинной практикой во внешней политике основных мировых игроков, тем не менее относится уже к высшему пилотажу в высшей мировой политике.

Второй вариант можно исключить сразу. Ни одно государство в мире в таких случаях не ведет себя безучастно. У него на границах намечается крупная заваруха с крайне опасными для собственной безопасности последствиями, а оно будет спокойно взирать на это!? Подчеркиваю, в мире таких государств не было, нет и не будет. Тем более что для СССР даже само существование крайне враждебной, запредельно злобно настроенной как к нему, так и по отношению к Германии Польши — при всех своих отношениях с Берлином, официальная Варшава в то время ненавидела немцев ничуть не меньше, чем русских и большевиков, — как ни странно, имело огромный позитивный смысл. Она являлась прекрасным и достаточно большим буфером на пути возможной германской агрессии. Зачем же ее уничтожать, когда, даже являясь врагом, но объективно являясь громадным предпольем, Польша самим фактом своего существования обеспечивала безопасность западных границ СССР от еще более опасной агрессии. Да, это был очень неспокойный, подлый, тупой, постоянно склонный к самым грязным провокациям и донельзя заносчивый сосед, с которым было крайне трудно иметь даже самое простое дело[29]. По большому счету Польша таковой остается и в настоящее время. Тем не менее, подчеркиваю это вновь, даже сам факт существования такого независимого Польского государства в известной мере, как ни странно, являлся неким гарантом от нападения более мощного агрессора в лице нацистской Германии, которую западные демократии чуть ли не в прямом смысле слова пинками под зад толкали к нападению на СССР. Гарантом — потому что при всей своей склонности принять участие в любой, даже совместной с Германией, агрессии, Польша ни при каких обстоятельствах не могла утрясти и согласовать свои территориальные амбиции и притязания с амбициями и притязаниями Германии на советскую территорию. Ну, а раз невозможно утрясти и согласовать, то, следовательно, даже враждебная Польша — уже буфер на пути германской агрессии.