– А сам?! Кто тебя потом перебинтовывал, когда ты драться с этим придурком полез?!

– Так ведь победил же!

– А зачем вообще полез?! Я и сама могу за себя постоять. Мне потом его пришлось еще и после твоих кулаков лечить.

– Кто-то должен тебя защищать!

– Всё! Слушать этого не желаю! Когда ты, кикимора моя дорогая, появилась в доме, был терновник под порогом?

– Был.

– А когда исчез?

– Не помню.

– Не помнишь или не видела?

– Помню, что его убрали. А кто – не помню.

– А ты подумай! Может, хоть голос там или еще что…

– Знаешь, знахарка, а ведь я не помню этого самого, потому что не видела.

– Что? – опять не понял Хон.

– Она не видела того, кто убирал терновник.

– И что это значит?!

– Это значит, милый друг, что, скорее всего, терновник убрал тот, кто и кикимору подселил.

– Вот гоблин!

– Согласна. Ладно. – Девушка снова обратилась к нечисти:– Куколку я заберу и сожгу. Ты от нее будешь свободна. Пойдешь ко мне в дом, домовому скажешь, что от меня. Пусть он тебя в каком сарае пристроит. Ты мне еще понадобишься. И не высовывайся. Ты сейчас многим насолила. – Ива убрала можжевельник с порога. Кикимора, не веря в такое счастье, ускакала.

Ива как раз сжигала куколку за околицей, когда услышала музыку. Она обернулась. На коротком полене спиной к погрузившейся в снег по самые окна деревне сидел менестрель. В руках у него была флейта. Из нее-то и лились звуки, а бард внимательно, оценивающе разглядывал девушку. Только она приготовилась рявкнуть, чтобы убрал глаза с ее частей тела, пока они (сиречь глаза) не оказались в одной его части тела, совсем для этого не предназначенной, как вдруг менестрель пропал. И деревня исчезла… Вместо заснеженного села вокруг, насколько хватает глаз, простиралась цветущая равнина. Небо стало голубым, а солнце – в самом зените. Неизвестные ей травы застилали луг, волнуясь как волны под ласковым летним ветром. В воздухе носились ароматы меда и сена, кружа голову игристым вином. На камне сидел темноволосый мужчина в роскошном белом одеянии и смотрел вдаль. Под звуки каких-то прекрасных, почти нереальных голосов по бескрайнему небу плыл серебряно-хрустальный замок. Звонкое ржание зазвенело в теплом чистом воздухе. Навстречу мужчине из летящего замка мчался ослепительно-белый единорог.

Ива тихонько ахнула от восхищения. И в этот же миг перед ее глазами снова оказалась тихая, погребенная под снегом деревенька с покосившимися заборами и нестройным лаяньем дворовых шавок за ними.

Менестрель смотрел на девушку и ухмылялся. Ива сцепила зубы:

– Это ты мороками балуешься, менестрель?

Тот все так же оценивающе и насмешливо ее разглядывал.

– Что ты видела, знахарка? – наконец подал он голос.

– Я и не думала, что ты мороки наводить умеешь. Ну надо же! – издевательски протянула она. – Только, знаешь, нет таких мороков, что на пользу человеку направлены были бы. И тебе я не советую еще раз на мне свое «искусство» пробовать, а то заболеешь вдруг ненароком чем-нибудь… неизлечимым. – Ива гаденько улыбнулась и пошла прочь.

– Что ты видела, знахарка? – только услышала она вслед.

– Что это ты сегодня смурная такая? – Хон положил теплые ладони ей на плечи, помогая освободиться от тяжелой шубы. Бои с дверью он взял на себя.

– Все-то ты видишь, – ласково улыбнулась ему Ива. – У меня такое чувство, что я что-то упускаю.

– Ты про того, кто подсадил Каганам кикимору? – Хон сел за стол и принялся беззастенчиво уплетать приготовленные тетушкой Ивы оладьи. Его давно в доме перестали считать чужим. Интересно, а где тетушка целые дни пропадает? – Как ты думаешь, кто мог так ненавидеть Каганов, чтобы это сделать?

– И кто мог убрать терновник из-под порога? И если кикимора действительно говорит правду, что за существо вошло в дом? Нечисть? Нежить? Что за монстр убил ребенка, если это действительно так? Сам он пришел или его тоже напустили?

– Если сам, значит, какая-то дрянь бродит поблизости и вся деревня в опасности.

– А если нет, то какая же сила заставила его пройти через всю деревню и войти в человеческое жилье? И ведь как нарочно – все слушали менестреля, и никто ничего не видел!

– И снег шел – следов не осталось.

Ива замысловато выругалась.

– Что же я упустила?!

Перед выступлением барда знахарка обошла все дома, проверила терновник на входе. Ни у кого больше он не пропал. Она села на лавку и приготовилась слушать.

– Знахарка, зайди к нам сегодня вечером. У деда снова спина болит.

– Зайду…

– Травница, не посмотришь на корову нашу? Что-то там с выменем не так.

– Посмотрю…

– Я завтра забегу, хорошо? Погадаешь на… ну сама знаешь…

– Погадаю…

– Мне кажется, меня сглазили… или порчу навели.

– Заходи завтра…

– Слушай, ну ты прости за… ну что… тогда… по заду тебе… Не хотел тебя обидеть… Ты просто мне нравишься. Может, прогуляемся сегодня после выступления, а?

– Отвали!

– Ну Ива! Да ладно тебе обижаться! Я же тебе нравлюсь, я всем нравлюсь. Ну давай встретимся!

– Еще раз заикнешься на эту тему, лишай будет, как и у приятеля твоего!

«Как же они мне надоели! – думала, вежливо улыбаясь, знахарка. – И ведь они не виноваты, что мне неинтересно лечить их болячки и выслушивать одни и те же сплетни. Нет, вы только посмотрите на эту каргу! Уже пятерых мужиков в могилу свела, а все туда же – „замуж хочу, замуж хочу“. Мужиков жалко, у нас и так рабочих рук не хватает. Или этот старый пень – сколько себя помню, у него всегда что-то болит: то нога, то сердце, то бок заколол. На мой взгляд, если тебе за сто семьдесят и у тебя что-то болит, радуйся – ты еще жив. Не пойду к нему, опять будет раздеваться и просить, чтобы я его осмотрела, нет ли следа какой болезни али порчи. Старый извращенец! Им даже хвори брезгуют. Да что там болезни, сама смерть стороной обходит. А эта красавица… за последние два года я перегадала ей на всех парней из нашей деревни… и из трех близлежащих. Будем надеяться, она не скоро в город соберется. Ой, мамочки мои, Матинка идет! Куда бы спрятаться?! Достала уже. Ну что я могу сделать, если у нее нет детей? Все, что могла, сделала. Кто ж виноват, что не помогает? Может, если бы других людей с грязью перестала смешивать, боги и смилостивились. Надо же, сегодня у богов, очевидно, хорошее настроение – эта мымра мимо прошла. Интересно, у нее в роду не было василисков?.. Да-а, с таким отношением к людям я скоро сама буду похожа на гарпию. Веселенькое же ждет меня будущее».

Но вот тишина, наконец, установилась. В воздухе как стрелы зазвенели струны.