Назад вернулись три «чайки» и три «ишачка», при этом один из И-16 шёл с сильным дымом, заметно вихляя из стороны в сторону. Было видно, что пилот с большим трудом удерживает машину в воздухе. Перед самым заходом на посадку «ишачок» вдруг резко свалился на крыло и врезался в землю. Все, кто был на аэродроме, бросились к месту крушения. Удивительно, но пожара не было. Однако и от самолёта осталась лишь груда обломков. Лётчик погиб. При таком, как говорится, без вариантов.

До вечерних сумерек полк (вернее, его остатки) совершил ещё два вылета полным составом. Как я узнал из разговоров, летали на штурмовку наступающих колонн немцев. Без бомб, без РС, одними пулемётами и пушками пытались остановить стремительное продвижение противника. А до немцев, судя по времени, затраченному на вылет, особенно на последний, было совсем близко.

Вечером, когда мы закончили приводить «як» в порядок, меня вызвали в штаб, где зачитали приказ о присвоении мне звания сержанта и переводе меня в лётный состав и выдали все положенные документы. К моему величайшему удовлетворению, закрепили за мной тот самый Як-1.

Если честно, то я думал, что у меня банально отожмут этот самолёт – либо кто-то из более опытных лётчиков, либо сам командир. Однако этого не произошло. Видимо, майор решил, что раз уж у меня настолько хорошо получается валить немцев на этом истребителе, то и нефиг множить сущности сверх необходимого.

Но самое забавное было то, что по технической части за эту машину отвечал не кто иной, как старшина Федянин. Однако стоило мне появиться у самолёта уже с двумя сержантскими треугольниками в петлицах, как он вскочил по стойке смирно и доложил об устранении повреждений и готовности машины к вылету. Наверное, со стороны это смотрелось довольно забавно, когда старшина докладывал младшему по званию, который ещё полчаса назад был его подчинённым.

Утро на аэродроме началось с невообразимой суеты. На автомашины и подводы грузили имущество, а самолёты готовили к вылету. Немцы в очередной раз прорвали фронт, и их танки были уже на подходе к нашему месту базирования.

Всех пилотов, включая меня, вызвали в штаб, где командир поставил нам задачу.

– Значит, так. – Он на какой-то миг замер над расстеленной на столе картой. – Ваша задача та же, что и вчера. А именно – штурмовка колонн наступающего противника. Всё остаётся как прежде, за исключением того, что с вами пойдёт сержант Копьёв, который со вчерашнего дня переведён в лётный состав. Твоя задача, сержант, – обратился майор ко мне, – прикрывать нас с воздуха. Ты у нас глазастый, так что крути головой во все стороны и не проворонь немцев. Иначе будет как вчера, когда мы остались почти без боеприпасов, а на нас навалились их истребители. Так что бди. Возвращаемся на другой аэродром. Вот сюда, – показал он на карте точку восточнее нашего нынешнего местоположения. – Там сейчас формируется сборная солянка из остатков авиачастей, так что со всем остальным определимся уже на месте. Всем всё понятно?

– Разрешите, товарищ майор, – выступил я на шаг вперёд и после разрешающего кивка продолжил: – Мне бы карту и ориентиры отметить.

– Карту сейчас получишь, и давай в темпе. Времени на раскачку нет совсем.

Расположившись на крыле уже своего истребителя, я изучал карту. Почему-то другие лётчики отнеслись ко мне довольно прохладно. Может, сказалась растерянность от такого начала войны или, может, не посчитали за равного вчерашнего пацана-маслопупа, по какой-то случайности сбившего несколько самолётов врага, вдруг возвысившегося и вставшего в один ряд с ними, элитой ВВС. Не знаю. А значит, нужно завоёвывать авторитет наглядными делами.

И вот я в кабине, двигатель прогрет и мерно гудит на холостых оборотах. От штаба в небо взмыла белая ракета. Пора. Я взлетаю после всех и сразу набираю высоту. Александр Покрышкин, один из лучших асов этой войны (впрочем, он им ещё не стал), вывел формулу «высота – скорость – манёвр – огонь». Вот и буду ею руководствоваться.

Вылетевшие раньше истребители полка я догнал довольно быстро и занял место на километр выше них. Прямо по курсу небо было чисто, а вот в стороне крутились какие-то самолёты. Далековато, так что и не разглядишь, кто именно.

Немецкую колонну нашли быстро. Да и сложно было бы не найти, учитывая, что ими сейчас забиты все дороги. Два «ишака» и три «чайки» резко спикировали и прошлись вдоль колонны из пулемётов. Видно было, как в разные стороны разбегались крошечные фигурки людей в серой форме. На дороге загорелись пара грузовиков и бронетранспортёр. Откуда-то из колонны навстречу краснозвёздным истребителям ударили автоматические зенитные пушки. Вот трассер буквально на мгновение задел одну из «чаек», и самолёт, вдруг вспыхнув весь и сразу, кометой понёсся к земле.

Спокойно на такое смотреть я просто не мог. Быстро осмотревшись и не увидев опасности с неба, я с переворотом устремился на колонну. Откуда ведётся зенитный огонь, я видел очень хорошо. Ну что же, попробуем себя и по наземным целям. Ловлю в прицел БТР с установленным на нём зенитным автоматом и даю короткую очередь из пушки. Мне даже показалось, что я увидел, как выпущенные мной снаряды выбивают искры из немецкой брони и зенитки. Во всяком случае, огня отсюда больше не ведут.

Используя набранную на пикировании скорость, вновь ухожу наверх и в этот самый момент вижу, как со стороны солнца на оставшихся «чаечек» валятся четыре «мессера».

Разминулись мы с ними буквально крыло в крыло. Ни им, ни мне стрелять было несподручно: уж больно неудобный ракурс. На «чайках» опасность заметили и прыснули в разные стороны. Разозлённые неудачей немцы опять полезли на высоту. А нет, не все. Одна пара, развернувшись, пошла следом за уходящим на восток «ишачком». Похоже, наш самолёт получил какие-то повреждения, потому что летел, виляя из стороны в сторону. Вот его-то и спешили добить фрицы.

Чёрт, далековато. Наудачу даю короткую очередь из пушки и вижу, как трассер проходит прямо за хвостом ведущего. Его ведомый от неожиданности метнулся в сторону и, видимо, по радио предупредил ведущего об опасности. Во всяком случае, немцы бросили подстреленный И-16 и решили разделаться со мной. Ага, счаз-з-з! Расстояние уже заметно уменьшилось, и я спокойно с невозможной для них дистанции расстреливаю оба «мессера».

Возвращаюсь к месту боя над наступающей немецкой колонной и на малой высоте проношусь над какой-то речушкой. Краем глаза вижу, как на её восточном берегу среди редких пятен ячеек и позиций