За одного битого двух небитых дают

Первый вылет утром был на перехват самолёта-разведчика. Зловредная «рама»[6] постоянно висела над передовой, корректировала огонь немецкой артиллерии и наводила на наши позиции пикировщиков.

Подойти к ней до меня уже пытались, но фрицы, заметив приближение советских истребителей, просто уходили к себе, не дожидаясь, когда противник вскарабкается к ним на высоту. Да и живучая машинка была на редкость, так что бить её надо наверняка. Где-то читал, что были случаи, когда «рама» возвращалась на свой аэродром после таранного удара или буквально потеряв один из двигателей. В общем, несмотря на свою невысокую скорость, противник довольно неудобный.

Аэродром наш находился на окраине села Субино Житомирской области, и, учитывая, что линия фронта почти вплотную подошла к городу Коростень, то лететь здесь километров сорок. Едва взлетев, я начал набирать высоту. На шести километрах стало довольно холодновато. Если на земле было плюс восемнадцать, то здесь – столько же, но с противоположным знаком. Спасали зимний комбинезон и тёплые унты. Да ещё Кузьмич раздобыл зимние полётные перчатки и утеплённый шлемофон, так что не замёрзну.

Разведчика заметил издали. «Рама» неспешно нарезала круги метров на пятьсот ниже меня. Похоже, меня заметили, и немец полез на высоту. Несмотря на кажущийся несуразный и хрупкий вид и откровенно низкую скорость, на высоте немец имел очень хорошую манёвренность, так что шансы увернуться от атаки истребителя, тем более одиночного, у него были. Вернее, были бы. Вот это самое «бы» фрицев и подвело.

Я не стал сближаться, а с уже привычной мне дистанции влепил очередь из пушки по кабине. Что хорошо, так это то, что кабина на «раме» большая, и стрелять по ней одно удовольствие. Вся эта летающая оранжерея брызнула остеклением, и разведчик, беспорядочно кувыркаясь, устремился к земле.

Представляю, какое сейчас ликование там внизу, в окопах. Осмотревшись ещё раз, я развернулся в сторону дома.

Только успел доложить о выполнении задачи, как поступил приказ готовиться к новому вылету. На этот раз идём бомбить переправу. Вернее, бомбить её будут пять И-153, пара И-16, которым под крылья подвесили по две бомбы-сотки, Саня Мартынов на своём «ильюшине» как основная ударная сила, ну а я, как всегда, буду их прикрывать. Потом, отбомбившись, ко мне присоединятся оба «ишачка». К счастью или нет, но бомбодержателей на «яке» не было.

На переправу вышли точно. Через небольшую речушку с топкими берегами немцы проложили понтонный мост. Вот он и был нашей целью. Едва приблизились, как нам навстречу потянулись густые трассеры – от автоматических зенитных пушек. Сразу же один из И-16 вспыхнул как свечка и рухнул в лес. Вот из-под капота одной из «чаек» вырвалось пламя, и пилот направил горящую машину на лупящую в бешеном темпе зенитку.

«Ил» Мартынова пёр как танк, оправдывая своё прозвище. Не знаю, видит ли пилот то, что творится вокруг его машины, но со стороны зрелище не для слабонервных. Штурмовик будто опутан паутиной трассеров. Вот с направляющих сорвались РС и понеслись к другому берегу на позицию зениток, а следом посыпались бомбы, разнося в щепки переправу.

Следом за «илом» от своего груза избавились остальные, высыпав бомбы на подходы к переправе. Сделали ещё пару заходов, пройдясь огнём пушек и пулемётов вдоль дороги, по которой, на свою беду, подходила к переправе очередная колонна немецкой пехоты. Расстреляв весь боекомплект, осуществлявшие штурмовку самолёты развернулись на обратный курс.

И тут зенитный огонь внезапно прекратился. Прекращение огня зениток могло означать лишь то, что в непосредственной близости находятся немецкие истребители. Я ещё активнее закрутил головой, высматривая опасность. И… прошляпил. Немцы атаковали не в своей излюбленной манере – сверху, – а снизу. Четвёрка «мессеров» зашла с бреющего полёта и с ходу зажгла одну из «чаек». Мартынов на своём штурмовике в самый последний момент смог увернуться.

«Мессеры» сразу полезли на высоту. Уже бросая истребитель на перехват, я заметил, как чуть в стороне набирает высоту четвёрка фрицев, а восточнее наверх лезет ещё одна пара. Итого получается десять фрицев против нас шестерых, а учитывая, что у остальных всё было расстреляно до железки, то против меня одного.

Я успел с большой дистанции свалить один «мессер», остальные резко развернулись и пошли в атаку, сокращая дистанцию. О других самолётах они, казалось, забыли.

– Саня, уводи остальных, я прикрою! – проорал я в эфир, уворачиваясь от атаки.

– Илья, отобьёмся! Да твою ж…

«Ил» Мартынова вильнул в сторону, когда прямо над фонарём кабины прошёл трассер. Странно. Немец вполне мог свалить штурмовик, но не сделал этого, а лишь, так сказать, обозначил намерения. Да и остальные тоже не стремились атаковать другие краснозвёздные машины, но плотно занялись мной. Всё страньше и страньше.

– Не отобьёмся! Уходите! «Семёрка»! Собирай всех, и прикрывайте «полста третий»![7]

На «ишачке» с бортовым номером 7 стоял лишь приёмник, это у нас с Мартыновым были полноценные приёмо-передающие радиостанции.

– Да как их соберёшь, когда они не слышат?! – в отчаянии прокричал Мартынов. На «чайках» вообще никаких радиостанций не было.

– Саня, мне по барабану! – прорычал я в ответ, всаживая очередь из пулемётов в брюхо подвернувшегося фрица. – Хоть причиндалами своими маши из кабины, но чтоб духу вашего здесь не было! Эти по мою душу здесь! Останетесь – и вас сожгут! Кто воевать дальше будет?! Всё, валите отсюда, мешаете! И не поминайте лихом, если что!

Похоже, меня всё же поняли. «Ил» Мартынова покачал крыльями и со снижением пошёл на восток. К нему тут же присоединился И-16. Оставшиеся три «чайки» крутнулись было в сторону свалки, в которую превратился бой, но опомнились и поплелись следом. Их никто не преследовал, а значит, моё предположение, что немцы устроили охоту на истребитель Як-1 с бортовым номером 13, подтвердилось. Ну, суки, сейчас я вам покажу, что такое чемпион по высшему пилотажу со школой пилотирования, опередившей вашу на несколько десятилетий!

Нет, немцы отнюдь не цыплята беспомощные и воевать умеют. Их ошибкой было то, что они набросились на меня кучей. Атаковали бы парами, и я точно долго не продержался бы. Как говорил нам инструктор по рукопашному бою (занимался я в секции в лётном училище, факультативно, так сказать), чем больше против вас нападающих, тем хуже для них. У вас, в отличие от них, свобода перемещения и принятия решений, а они лишь мешают друг другу. Ну что же, есть где разгуляться. Тем более двух я уже вывел из боя. Один догорает на земле, а второй, жирно дымя, со