— По крайней мере его представление о здравом смысле исключает купание в океане подобно морской нимфе! И уж конечно, он не рискует жизнью в утлой лодчонке среди бушующих волн!

— Моя лодка ничуть не утлая, милорд! Что же касается наяды.., я начну сомневаться в вашей честности, если вы посмеете утверждать, что были недовольны.

— Касс, я не сомневался, что ты хотя бы что-то надеваешь, когда плаваешь!

— Она была подобна Венере, выходящей из пены морской. Признаться, зрелище было прелестное.

— На мне была сорочка, — сухо процедила Касси, переводя взгляд с недовольного лица брата на Эдварда, и поднялась, грациозно поправляя юбки. — Теперь, когда ты знаешь все подробности дерзкого поведения лорда Линдхерста, Эллиот, предоставляю тебе объясниться с ним. Не позволяй ему ускользнуть, братец, иначе мне придется собрать осколки разрушенной добродетели и удалиться в монастырь.

После ухода Касси Эллиот смущенно обернулся к Эдварду:

— Она ужасно прямолинейна и откровенна до глупости, но, конечно, ты это знаешь. — Он нервно поправил воротник. — Ты не.., то есть Касси не…

Эдвард, удивленно моргнув, насмешливо объяснил:

— На ней была сорочка, Эллиот, мокрая, но вполне скромная. Ты ведь понимаешь, мои намерения благородны, и нет нужды вызывать меня на дуэль. Я хочу жениться на Касси, но, право, не знаю, что делать с ее лондонским сезоном. Она наотрез отказывается ехать в столицу. Что же касается прямолинейности.., она просто своевольна.

— Упряма, как мул, и делает все, что в голову взбредет.

— Верно. Но все же, если ты настаиваешь на том, чтобы она провела зиму в Лондоне.., вероятно, вдвоем мы сможем ее уговорить.

— Она всегда была верна тебе, Эдвард, хотя раньше я считал, что ее чувства — не больше чем детское поклонение храброму герою, сражающемуся в чужой стране. Если хочешь жениться на ней сейчас, я возражать не стану.

— И скорее всего в награду за такую поддержку Касси назовет первого сына в твою честь.

— Касси — мать! — ошеломленно тряхнул головой Эллиот. — Кажется, только вчера она сама была ребенком, мечтавшим научиться правильно насаживать на крючок червяка. Помню, как-то раз моя лошадь налетела на забор, а я сломал ногу. Она вела себя, как наседка, ухаживала за мной и силком заставляла пить совершенно омерзительные снадобья.

— Я рад, что не вернулся в Англию, когда меня ранило в плечо, — мягко улыбнулся Эдвард все еще потрясенному Эллиоту. — Шурин, не назначить ли нам свадьбу, скажем, через два месяца?

— Вижу, что капитан Линдхерст умеет атаковать быстро и без предупреждения! Короче говоря, не вижу препятствий. Бекки все возьмет в свои руки, так что беспокоиться не о чем. Кстати, насчет мисс Питершем.., лучше я сам с ней поговорю.

— Как хочешь, Эллиот. Ну а теперь, мой друг, нам о многом нужно потолковать. Каково живется Эллиоту Броуму, ставшему четвертым бароном Тинсдейлом?

Эллиот Броум добродушно улыбался взбудораженной мисс Питершем.

— Да что вы, Бекки! Эдвард Линдхерст — один из лучших моих друзей и к тому же человек чести. Если Кассандра любит его, я не стану вмешиваться и поднимать шум.

— Ей только что исполнилось восемнадцать, Эллиот! Она еще девочка и сама не знает, что делает. Ее неотразимый виконт примчался домой с неисчерпаемым запасом волнующих историй о своих похождениях и теперь молит Кассандру упасть в его объятия!

— Вот тут вы не правы, Бекки. Насколько я знаю Касси, именно она скорее всего поощряла Эдварда пасть в ее объятия! Но правда и то, что Эдвард — не какой-то незнакомец, взявшийся невесь откуда, — в конце концов последние три года они регулярно обменивались письмами.

— Что-о-о-о?! — возмущенно выдохнула мисс Питершем.

Эллиот смущенно потупился.

— Ну что ж… Бекки.., по правде говоря, мы с Касси решили вам ничего не рассказывать, зная, как вы станете сердиться..

— Лучше уж признайтесь, что именно Касси взбрело в голову все скрыть от меня, а вы, несчастный, поддались на ее уговоры! Вы на четыре года старше сестры и к тому же после смерти отца стали ее опекуном.

Мисс Питершем застонала и нервно заметалась по комнате.

— Обещайте, Эллиот, что разрешите эту свадьбу только после лондонского сезона. Но Эллиот покачал головой:

— Не понимаю, почему вы так противитесь, чтобы Касси вышла замуж по любви! Господу одному известно — в наше время подобные браки крайне редки! И вы должны признать, Бекки, она неизменно проявляет полнейшее безразличие к молодым щенкам, которые увиваются вокруг нее, как пчелы возле горшка с медом! Осмелюсь сказать, в Лондоне она найдет то же самое общество! Я уже дал свое позволение, и они собираются обвенчаться через два месяца.

— Два месяца!

— Но, Бекки, вы же не собираетесь навеки отдать Касси воздыхателю, живущему на краю земли, — поспешил утешить Эллиот. — Делфорд-Мэнор всего в двух милях отсюда, и думаю, мало что изменится после свадьбы.

Мисс Питершем глубоко вздохнула.

— Ну.., что сделано, то сделано. Жаль, конечно, что я не узнала обо всем раньше Эллиот нежно погладил ее по пухлой руке — Вы лучше меня знаете: когда Касс закусит удила, ее не остановить. Только вы сможете так блестяще подготовиться к свадьбе, и уверен, все пройдет как по маслу, словно у нас впереди не два месяца, а целых шесть.

Эллиот расплылся в улыбке, искренне радуясь, что сумел так ловко переложить груз ответственности на надежные плечи мисс Питершем.

Компаньонка едва заметно скривила губы. Как часто она размышляла о несправедливости судьбы — именно Эллиоту следовало родиться девочкой, а Касси — мальчиком! Касси с младых ногтей отличалась упорством, силой воли и легко добивалась желаемого, тогда как Эллиот был бесхитростным, добрым и податливым — настоящей глиной в умелых ручках сестрицы.

— Розги пожалеешь — ребенка испортишь, — пробормотала она двусмысленно и, поправив кружевной чепец, быстро пошла к двери, громко шелестя черными юбками.

Эллиот облегченно вздохнул и заметил, что сестра осторожно заглядывает в комнату.

— Все в порядке? Ты сказал ей, Эллиот?

— Да, плутовка, и уверяю, она не слишком обрадовалась.

— Знаю. Я слышала, как шуршат ее юбки, и поскорее спряталась за урной[2], пока она не поднялась наверх.

Касси крепко обняла брата.

— Спасибо, любовь моя, за то, что не побоялся схватки со львом. Надеюсь, ты не веришь, что мисс Питершем в самом деле мечтала выдать меня за пузатого немецкого герцога?

— Бог знает. Может, ей самой хотелось побывать в Лондоне, — вздохнул Эллиот и, виновато потупившись, сообщил: