местного монастыря, обожавшими Данте и хранившими его останки, просто удалось откупиться от назойливого папского легата.

По истечении двух столетий магистрат Флоренции задумал вернуть останки великого поэта в родной город, чему поспособствовал сам Микеланджело, добившийся решения папы Льва X, чтобы прах Данте был торжественно перенесен и предан земле во Флоренции. Но когда делегация городской знати Флоренции прибыла в монастырь Равенны и вскрыла саркофаг, то он оказался пустым. Считается, что францисканцы тайно вывезли прах поэта и захоронили его в монастыре своего ордена в Сиене. Но и дознание посланника Флоренции в Сиене, осуществленное им в 1519 году, ничего не дало: останки отсутствовали. Правивший тогда папа Лев X (1475–1521), флорентинец из блистательной династии Медичи, зная расхожую легенду, популярную в родном городе, согласился с тем, что Данте лично явился из загробного мира, чтобы забрать свои останки. Дело в том, что, неожиданно похоронив Данте Алигьери в сентябре 1321 года, его семейство сильно переживало из-за того, что поэт не успел отослать издателю тридцать три песни (канцоны) своего «Рая». Дети знали, что их отец завершил «Божественную комедию», но не могли найти рукопись третьей части. Ну а дальше случилось то, о чем говорит в своих воспоминаниях Якопо Алигьери, старший сын Данте: «Ровно через восемь месяцев после смерти отца, на исходе ночи он сам явился ко мне в белоснежных одеждах… Тогда я спросил… где спрятаны песни, которые мы тщетно ищем уже столько времени? И он… взял меня за руку, провел в комнату и указал на стену: „Здесь вы найдете то, что ищете!“».

Данте Габриэль Россети. Beata Beatrix, 1864–1870

Их дальнейшая судьба не менее загадочна и запутана. Считается, что приор францисканского монастыря в Равенне Антонио Сарти в 1677 году собрал кости Данте в небольшой ларец, причем захоронили их только в 1781 году, когда архитектор Камилло Мориджиа построил мавзолей Данте Алигьери. Когда Равенну захватил Наполеон, весьма ревностно относившийся к реликвиям подобного рода, монахи снова вынули ларец, утаив его в замурованной двери молельни во дворике Браччафорте. Ларец с останками был обретен совершенно случайно в 1865 году во время реставрационных работ, приуроченных к шестисотлетию со дня рождения Данте Алигьери, и выставлен на всеобщее обозрение, после чего останки распределили по двум ларцам, вновь погребя их в саркофаге в монастырском мавзолее. Но их опять пришлось вынимать в марте 1944, когда Равенну бомбили союзники по антигитлеровской коалиции: они вернулись на свое место только в декабре 1945 года.

Начало Божественной комедии Данте Алигьери. Средневековая рукопись

И снова мистический разворот. В 1999-м году в Национальной библиотеке Флоренции проходила реконструкция. Рабочие двигали стеллажи и среди редких книг, упавших на пол, нашли конверт с прахом Данте: в маленьком конверте находился пепел и бумага в черной рамке с печатями Равенны, подтверждавшими, что это прах Данте Алигьери. Откуда взялся прах, если тело не сжигали? Рабочие заявляли, что данный стеллаж ими недавно перебирался, и никакого конверта с прахом там не было и в помине! Многие задавались вопросом: «Не сам ли Данте подбросил этот конверт, придя с того света?». Глава Итальянского общества Данте Франческо Маццони даже провел собственное расследование и выяснилось следующее: когда на шестисотлетие со дня рождения поэта ларец с останками выставлялся на всеобщее обозрение, то он стоял на ковре. После церемонии замечательный итальянский скульптор и уроженец Равенны Энрике Пацци (1818–1899), решив, что на него могли попасть частицы праха Данте, сжег ковер, а пепел разложил в шесть конвертов и, запечатав, заверил их у нотариуса, надписавшего: «Это прах поэта Данте Алигьери»! А затем разослал их якобы по шести адресам. До сего дня спустя 134 года обнаружился только один конверт: о судьбе других пяти — ничего неизвестно. Но, разумеется, они никуда не делись, а их второго появления, может, и придется ждать никак не меньший срок!

Встреча через века: Данте — Гумилев

Посещение Шартрского собора Николаем Гумилевым относится к концу 1906 года, когда он, только что окончив гимназию, поступил в Сорбонну, где слушал лекции по истории французской литературы и искусствоведению, что, однако, не мешало ему много путешествовать: он объездил всю Францию и Италию, прекрасно изучив ближние и дальние окрестности французской столицы, к которым относится и Шартр, находящийся в 88 километрах от Парижа. Там же он стал издавать литературный журнал «Сириус», в котором дебютировала его будущая жена Анна Горенко (Ахматова), но вышло всего три номера этого издания. В апреле 1907 года он вернулся в Россию для прохождения призывной комиссии, а затем, после путешествия по Леванту, опять осел в Париже. Вряд ли Гумилев был в Шартре с Анной Ахматовой во время их свадебного путешествия в Париж и Францию в мае 1910 года. И все же Гумилеву удалось связать Анну Ахматову с Шартрским собором, и дальше мы увидим, каким образом. Однако стихотворение, посвященное Шартрскому собору, вышло из-под пера уже зрелого Николая Гумилева летом 1915 года, еще до того, как он, уже сильно опаленный Германской войной в боях в Царстве Польском и на Волыни и награжденный двумя Георгиевскими крестами, был откомандирован в школу прапорщиков в Петрограде, где, воспользовавшись учебой, стал активно писать поэзию. Но стихотворение «Средневековье» не знало затишья; оно появилось из пороха, канонады и смрада Первой мировой войны, в чем его ценность (опубликовано: «Вершины». 1915, № 29/30, июль. Источник: Н. Гумилев. Колчан. — Пг.: Гиперборей, 1916).

Прошёл патруль, стуча мечами,

Дурной монах прокрался к милой,

Над островерхими домами

Неведомое опочило.

Но мы спокойны, мы поспорим

Со стражами Господня гнева,

И пахнет звёздами и морем

Твой плащ широкий, Женевьева.

Ты помнишь ли, как перед нами

Встал храм, чернеющий во мраке,

Над сумрачными алтарями

Горели огненные знаки.

Торжественный, гранитнокрылый,

Он охранял наш город сонный,

В нем пели молоты и пилы,

В ночи работали масоны.

Слова их скупы и случайны,

Но взоры ясны и упрямы,

Им древние открыты тайны,

Как строить каменные храмы.

Поцеловав порог узорный,

Свершив коленопреклоненье,

Мы попросили так покорно

Тебе и мне благословенья.

Великий Мастер с нивелиром

Стоял средь грохота и гула

И прошептал: «Идите с миром,