– Как, неужели вас, ваше высочество, совсем не интересует судьба Юлия Цезаря? – Ник указал на лежавшую подле принцессы книгу.

– Напротив. – Изабелла взглянула на него поверх бумаг. – Интересует, и настолько сильно, что я уже не первый раз перечитываю эту книгу. Просто меня пригласили принять участие в церемонии открытия Венецианского кинофестиваля, намеченного на конец лета, и я решила узнать как можно больше о современной киноиндустрии. – Она отделила от пачки лист с заглавием и показала его Нику. «Будущее независимого кино», быстро прочел он. – Так что Цезарю придется подождать.

Ник едва подавил улыбку: приглашенный гость, столь тщательно готовящийся к торжеству, подобное он видел впервые. Похоже, принцесса Изабелла принадлежала к той категории людей, которых отличало полнейшее неумение расслабляться и получать от жизни удовольствие. Он бы на ее месте точно знал, как распорядиться доступными ей с рождения благами. Пожалуй, он бы не прочь научить ее высочество искусству наслаждения жизнью…

Ник сделал глоток джина и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Ему вдруг представилось, как бы он мог провести время с принцессой. Нет, никаких дорогих ресторанов, маленький пикник с барбекю на двоих и чтобы ее высочество пришла в джинсах. Они бы ели гамбургеры с пластмассовых одноразовых тарелок, и, дурачась, он бы вымазал ей соусом лицо. Интересно, как бы она отреагировала на это?

Открыв глаза, Ник прикончил содержимое стакана. Он должен избавиться от проклятия. Должен. Иначе сколько еще ему оставаться одному, отказывать себе в обыкновенных человеческих радостях, постепенно сходя с ума от одиночества и безысходности? Сколько? Десять? Пятьдесят? А может быть, двести пятьдесят? Находясь в компании другого человека, Ник особенно остро чувствовал свое одиночество и неприкаянность в этом мире. Хуже того, он начинал жалеть себя, а вместе с жалостью появлялось и острое желание поделиться с кем-нибудь своей тайной, рассказать о том, что пережил. Даже если его на весь мир объявят сумасшедшим, даже если запрут в какой-нибудь лаборатории в качестве подопытного кролика. Лишь бы не быть одному.

– А что читаете вы? – Неожиданный вопрос принцессы прервал мрачный ход его мыслей.

– Да все понемножку. – На самом деле последнее время он не читал ничего, кроме книг о колдовстве и тех немногих средневековых хроник и трактатов о магии, которые им с Роджером удавалось отыскивать.

– И что вам нравится больше – мистика или романы?

– Мистика.

– Я так и думала. – Принцесса отпила немного тоника. – Надеюсь, вы не сочтете меня нескромной, если я поинтересуюсь, не пришлось ли вам расстаться с близкими людьми из-за предложенной мной работы. Если это так, я готова организовать их перелет в Сан-Римини…

– В этом нет необходимости, ваше высочество.

– Вы не хотите, чтобы ваша семья была рядом с вами? – Ник почувствовал, как сильно удивил ее. – Вам придется провести в Сан-Римини несколько месяцев, и я буду рада сделать все, чтобы ваше пребывание на нашей земле было как можно более приятным.

– Благодарю вас, ваше высочество, вы очень добры, но в этом действительно нет необходимости.

– Как скажете. Лично мне стоит большого труда уезжать от родных даже на несколько дней, не говоря уже о месяцах. Не представляю, как вы сможете выдержать такую долгую разлуку.

– Смогу, потому что у меня нет семьи.

Одному Богу известно, как он тосковал по ним все это время. Трудно было наблюдать, как состарились и умерли родители, но еще труднее было пережить потерю Колетты.

Через несколько лет после встречи с Руфиной Ник обратил внимание на то, что его жена стареет, а он – нет. Сопоставив это наблюдение с падением с лошади, которое должно было стать для него смертельным, он вспомнил слова Руфины и впервые за прошедшие годы отнесся к ним серьезно. Поэтому однажды вечером, когда Колетта, накрывая на стол, вскользь заметила, что у нее уже появились седые волосы, а у него, несмотря на восьмилетнюю разницу, голова все такая же черная, как и в день свадьбы, Ник рассказал жене о встрече с колдуньей. Тогда они просидели за столом до поздней ночи, решая, как быть. В конце концов Ник предложил уехать куда-нибудь в отдаленный уголок страны.

Похоже, тем вечером Колетта так до конца и не поверила в его историю, но уехать согласилась. Однако постепенно она начала понимать, что ее муж действительно заколдован, и с каждым днем стала все больше отдаляться от него. Все чаще Ник слышал от Колетты упреки в том, что проводил слишком много времени в разлуке с ней, выполняя различные поручения короля. Именно его длительные отлучки, считала Колетта, стали причиной того, что ей так и не удалось зачать ребенка, пока она была молода и полна сил и здоровья. Тайна Ника, которую она вынуждена была хранить, отнимала у нее силы, пока их совсем не осталось и она не умерла задолго до истечения отпущенного ей Господом срока.

Все попытки Ника отыскать Руфину окончились неудачей. Никто не только не знал, куда она могла подеваться, но многие просто не желали говорить об этой странной рыжеволосой женщине.

Нику не оставалось ничего другого, как последовать совету Руфины и, встав на путь бескорыстного служения людям, пытаться многочисленными жертвами искупить свою вину перед ней. Чего только не довелось перенести ему за годы долгой жизни: он работал в больницах с самыми тяжелыми и заразными больными, отдавая заработанные деньги беднякам. Он даже на какое-то время сложил с себя звание рыцаря и ушел в монастырь, думая, что путь монашеского послушания приведет его к освобождению от наложенного проклятия. Но все было напрасно. И на протяжении всех этих страшных прожитых им веков Ник так и не смог побороть в себе острое желание жить нормальной человеческой жизнью, иметь семью и друзей. Все, что еще поддерживало Ника в жизни, была надежда разыскать Руфину и умолить ее, если, конечно, она не покинула этот мир, избавить его от проклятия.

– Мне очень жаль, что все так получилось с вашей семьей. – В голосе принцессы звучало сострадание. – Я не знала, что вы одиноки.

– Все в порядке, вам совершенно не за что извиняться, ваше высочество. – Ник старался говорить как можно убедительнее. – Просто так получилось, что у меня никого нет на этом свете. Такое бывает довольно часто.

Принцесса кивнула, соглашаясь, и вновь углубилась в свои бумаги. Набрав высоту, самолет выровнялся и взял нужный курс. Ник закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Девять часов один на один с таким внимательным собеседником, как принцесса Изабелла, и у кого угодно развяжется язык. Нет, уж лучше пусть слух ее высочества услаждают трели, которые он станет выводить во сне своим перебитым носом, чем безумные истории о рыжеволосых ведьмах и бессмертных рыцарях.

Изабелла с трудом подавила зевок: если она правильно распределит свое время, то, может быть, ей удастся поспать хотя бы пару часов перед обедом. Самолет шел на посадку, в иллюминатор уже можно было разглядеть здание национального аэропорта Сан-Римини и его главную полосу, ярко освещенную посадочными огнями.