Когда кони были оседланы, воинов охватило нестерпимое желание ринуться в бой – страху уже не было места. Тройки капитана Суалиша выстроились клином в центре строя беллегерцев. Повсюду толкались лошади, ругались воины, командиры выкрикивали приказания. Когда дневной свет наконец осветил дно долины, обе армии уже стояли лицом друг к другу: беллегерская на южной, амиканская – на северной стороне. Амиканские силы пересекли Предельную реку, так как на этом берегу место было более пригодным для битвы. Долину окаймляли возвышения, покрытые валунами, что давало командующим обеих армий возможность во все время сражения наблюдать сверху за его ходом и направлять свои силы. Валуны помогали и теургам – они атаковали в любое время, не подвергая опасности свои жизни. Кроме того, обе армии полагались на всадников, которые находились в общих рядах ниже укреплений. Для военных действий войскам требовалось ровное место. Нельзя было надеяться, что пехотинцы смогли бы забраться на те откосы, где стояли укрепления, с которых сражались магистры.

Все силы Беллегера в этом сражении, как и всегда в этой войне, были брошены против врага. Других забот не было. Любой звездочет мог бы сказать королю, что мир велик: намного больше, чем земли, принадлежавшие Беллегеру и Амике. Но в Беллегере ничего не знали об этом. Западной его границей служило морское побережье – мелкие воды и множество рифов делало его несудоходным. К югу – горы с зазубренными утесами и высокими пиками, вздымавшимися в небо. Восточную границу очерчивала непроходимая пустыня, на севере же единственной пограничной страной была Амика.

Если жителям Амики было известно больше, никому до этого не было дела. Любые соображения отступали перед необходимостью бороться за выживание.

Здесь, на поле боя, принц Бифальт был одет так же, как и любой из воинов. Никто из стрелков не хотел привлекать внимание к своей особой задаче, к новой тактике. Кроме того, король Аббатор не желал выделять своего старшего сына в сражении, чтобы не подвергать его опасности. Принца нельзя было узнать среди его товарищей: на всех были камзолы и штаны из вываренной кожи, шлемы и нагрудники, отмеченные эмблемой Беллегера – орлом в круге. Все детали вооружения принца – лук и стрелы, сабля и кинжал – ничем не отличались от вооружения прочих беллегерских воинов.

Когда полностью рассвело, в амиканском войске зазвучали рога. Тут же пришли в движение вражеские всадники. На спуске по склону они перешли с легкого галопа на полевой.

Мгновение спустя главнокомандующие короля Аббатора дали свой сигнал. И все беллегерское воинство, а с ним и принц Бифальт, хлынули в долину.

Верхом на защищенных броней конях прекрасно обученные беллегерские кавалеристы ровными рядами неслись вперед, ничего не чувствуя в своих сердцах, кроме отваги. От вида скачущих навстречу амиканцев у принца руки зачесались вынуть ружье. Но у него был приказ, и принц ружья не тронул. Когда он с товарищами приблизился к врагу на расстояние полета стрелы, атаковали амиканские магистры. Неожиданно по передовым беллегерским воинам хлестнул огонь. Казалось, будто он явился из ниоткуда и не подпитывается ничем, но пылало сильнее, чем в кузнечной печи. Воздух наполнился воплями людей и ржанием лошадей. Шкуры и головы превратились в факелы. Плоть кипела и текла, как воск. Кости вспыхивали, как сухие ветви. В одно мгновение погибли десятки беллегерских воинов.

Магистры Беллегера ответили без промедления. Наделенные даром заклятий, они наслали огонь за огонь – и следом другие Казни. Повсюду в амиканских рядах пронесся страшный треск. Кони падали. Под ними разверзалась земля: она поглощала пеших и всадников целиком, ломала ноги коней, пытавшихся увернуться, заглатывала летящих вниз головой, неся смерть и лишь умножая число погибших, когда камень и грязь смыкались.

Внезапно с обеих сторон на воинов обрушился ураганный ветер. Его порывы, словно таранами, сбивали коней и всадников на землю. После ветра пришли волны мора, поражая и животных, и людей, покрывая их сочащимися нарывами. Боль от них была так нестерпима, что некоторые расцарапывали себе лица и даже выдавливали в агонии глаза.

Удивительно, как Беллегер и Амика не изничтожили друг друга еще несколько поколений тому назад. Но власть магии простиралась не беспредельно. Ее границами были дальность и выносливость самих магов. Магистры не могли атаковать друг друга – слишком велико было расстояние между ними. Да и долго поддерживать действие магии не умел никто. Теурги выдыхались после своих атак. Каждая волна была ужасающей, но краткой.

Кроме того, магам мешала их собственная кавалерия. Как только атакующие войска сближались, магистры уже не могли, высвободив силу, не убить своих наравне с врагами. И до полного поражения одной из армий так и не доходило. Сотни воинов погибли с обеих сторон, а принц Бифальт и его выжившие товарищи продолжали бороться со смертью.

Как и в предыдущих сражениях, стратегия амиканцев была проста: убивать беллегерских воинов, и чем больше, тем лучше. Но у Беллегера на этот раз имелась более определенная цель. Прикрываемые яростными потоками огня, страшными ударами, разрывавшими землю, ветром и мором и охраняемые отрядами своих сотоварищей, принц Бифальт и другие стрелки старались прорвать амиканские ряды и добраться до вражеских укреплений.

Принц пускал стрелы до тех пор, пока не увяз в гуще сражения, где лук стал помехой. Тогда, отбросив его, он выхватил саблю и принялся рубить своих врагов.

Под хаотичные крики, боевые кличи и проклятия конь принца скакал по обугленным трупам, огибал калечащие ямы и расщелины в земле, скользил по пропитанной кровью грязи. Всадники, которым был отдан приказ защищать отряд принца, приняли на себя удар почти всех ближайших амиканцев. И все же, чтобы вырваться из лап смерти, принцу приходилось нещадно рубить и колоть саблей направо и налево. Очередной противник отразил его удар, и рука принца с клинком ушла далеко в сторону, но принц использовал это, чтобы зарубить другого амиканца, доверив свой тыл Грету и Джеку.

Вдруг Грета свалили с коня, и какой-то амиканец с широко раскрытым в кровожадном вое ртом прорвался к принцу. Он был совсем рядом. Принц Бифальт остановил его, всадив между челюстей саблю. Разбрызгивая кровь, амиканец умер, но сабля застряла в его черепе. Амиканец скатился на землю, и тяжесть его тела вырвала саблю из рук принца.

Выхватив кинжал, принц продолжал сражаться как мог. Какой-нибудь воин позади него, возможно, постарается забрать ружье Грета. Конь принца Бифальта мчался вперед, с каждым шагом поднимаясь по склону у подножия амиканских укреплений.

И вот внезапно принц вырвался из сражения. Нескольких стрелков оттеснили назад. Другие были слишком осаждены врагами, чтобы сопровождать его. Но никто уже не стоял между ним и последним участком склона, где вздымалась высокая груда камней вражеского укрепления. Здесь и только здесь принц мог найти свою цель и спустить курок. Джек по-прежнему охранял его с тыла.

Чуть левее принц увидел трех воинов из своего отряда, вынырнувших из гущи сражения. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что они обречены, – за их спиной сплотились амиканцы, еще не израсходовавшие свои стрелы. И вот стрелы засвистели в воздухе. Один беллегерец погиб, пронзенный стрелой в спину. Его товарищей сбросили на землю оступившиеся кони.