Сумеречные охотники перекрикивались, тогда как отреченные сражались молча. Внезапно дымка стала рассеиваться. У стены монастыря, дико сверкая глазами и вскинув руки, стоял Магнус. Между ладоней у мага потрескивали синие молнии. В стене перед ним открывалась черная дыра: не просто отверстие, пустое и абсолютно черное, а подобие зеркала, заключившее в себе вихрь темного пламени.

— В портал! — воскликнул Магнус. — Отступайте к порталу!

Дальше все происходило очень быстро. Мариза Лайтвуд вынесла из тумана Макса, обернулась, крикнула что-то через плечо и шагнула в портал. Следом Алек потащил к проходу Изабель; ее плеть волочилась по траве, оставляя кровавый след. И только Алек подтолкнул сестру к магическим вратам, как у него за спиной возникло чудовище — отреченный с обоюдоострым ножом.

Скинув оцепенение, Саймон побежал. Окликнул на ходу Изабель и тут же споткнулся, полетел кубарем. Умей вампир дышать — сбил бы пульс от падения. Поднявшись, он глянул под ноги и увидел труп женщины с перерезанным горлом: мертвые голубые глаза, окропленные кровью седины.

Мадлен.

— Шевелись, Саймон! — крикнул Джейс. Он несся к вампиру, сжимая в руках окровавленные клинки.

Саймон обернулся: над ним навис отреченный, тот самый, что преследовал Изабель. Изрезанная шрамами морда расплылась в широком оскале.

Даже нечеловеческие рефлексы и скорость не спасли вампира. Клинок вонзился в его неживую плоть. Боль разлилась по всему телу, и наступила тьма.

Не придумали еще такого заклинания, чтобы сотворить парковочное место в Нью-Йорке.

Клэри с Люком уже раза три объехали квартал кругом и — ничего. Пристроить пикап было негде. В конце концов Люк остановился возле пожарного гидранта и, переключившись на нейтралку, вздохнул:

— Ладно, дальше пешком. Иди вперед и скажи, что мы приехали. Я понесу за тобой чемодан.

Кивнув, Клэри взялась за дверную ручку. Под ложечкой сильно сосало. Вот если бы Люк тоже отправился в Идрис!..

— Знаешь, — сказала Клэри, — я почему-то думала, что для заграничных поездок паспорт нужен.

Люк не улыбнулся шутке:

— Я понимаю, ты нервничаешь. Лайтвуды о тебе позаботятся.

«То же самое я говорила тебе миллион раз», — подумала Клэри.

Похлопав оборотня по плечу, она выбралась из салона:

— Не теряйся.

Клэри пошла по растрескавшемуся камню тропинки. Чем ближе девушка подходила к дверям церкви, тем менее отчетливо слышались звуки с проезжей части.

Клэри не сразу сумела пробиться сквозь маскировочные чары. На Институт словно бы наложили дополнительные заклинания, как слой свежей краски. Снимать пелену обмана усилием разума было трудно, даже болезненно, однако вот собор предстал перед Клэри в истинном облике. Высокие деревянные двери блестели, будто заново отполированные.

В воздухе стоял запах озона и гари. Нахмурившись, Клэри взялась за дверную ручку и мысленно произнесла: «Я Клэри Моргенштерн. Прошу впустить меня в Институт…»

Дверь распахнулась.

Войдя, Клэри огляделась, прищурилась. Что-то не так… Что именно — стало ясно, когда дверь захлопнулась. Наступивший сумрак нарушался неясным светом круглого витражного окна в дальней стене. Не горела ни одна из десятков свечей в изящных канделябрах.

Клэри подняла над головой ведьмин огонь, из которого брызнули острые лучики света. Вырываясь между ее пальцев, они озаряли каждый пыльный уголок на пути к лифту.

Клэри нажала кнопку вызова, но механизм не сработал. Выждав с полминуты, Клэри нажала на кнопку еще раз, потом еще и еще. Приникла ухом к двери, однако в шахте царило глухое молчание. Казалось, Институт уснул подобно механической кукле, у которой кончился завод.

Девушка побежала обратно на улицу и, толкнув тяжелые двери, вышла на крыльцо. Сердце бешено колотилось.

Под темнеющим синевато-зеленым небом Клэри озиралась, совершенно не понимая, что происходит. Запах гари усилился.

Пожар? Сумеречные охотники покинули здание? Но ведь оно совершенно цело…

— Не было никакого пожара, — произнес знакомый бархатный голос. Из тени материализовался высокий тип в черном шелковом пиджаке поверх блестящей изумрудно-зеленой сорочки: волосы торчат, словно шипы, а на тонких пальцах поблескивают перстни с драгоценными камнями. На ногах — вычурные лакированные туфли.

— Магнус? — прошептала Клэри.

— Я прочел твои мысли, — признался маг. — Здесь не горелым пахнет. Так смердит адова пелена, зачарованный дым, напускаемый демонами, дабы заглушить эффект определенного рода заклятий.

— Адова пелена? Выходит…

— На Институт напали. Пришли отреченные, в количестве нескольких десятков.

— Джейс, — выдохнула Клэри. — Лайтвуды…

— Адова пелена не позволила дать достойный отпор. Пришлось эвакуировать Лайтвудов прямиком в Идрис.

— Они целы?

— Все, кроме Мадлен. Она… Клэри, она погибла.

Девушка тяжело опустилась на ступени. Мадлен…

Толком с ней пообщаться не вышло, но Клэри чувствовала: Мадлен — тонкая ниточка, связывающая ее с матерью. С настоящей матерью, беспощадной Сумеречной охотницей, которой Клэри не знала.

— Клэри! — позвал Люк. Оборотень шел по тропинке, неся чемодан. — Ты почему здесь?

Обняв колени, девушка сидела на крыльце и, скорбя по Мадлен, одновременно винила себя за радость и облегчение. «Джейс жив, Лайтвуды живы, — повторяла про себя Клэри, пока Магнус пересказывал события Люку. — Джейс уцелел, это главное».

— Отреченные? — переспросил Люк. — Их перебили?

— Не всех, — ответил Магнус. — Стоило отправить Лайтвудов в Идрис, как монстры ушли. Им как будто не было до меня дела. Я захлопнул портал, и отреченные исчезли.

— Портал закрыт? — спросила Клэри, подняв взгляд на Магнуса. — Ты… ты ведь откроешь его заново? Для меня? К Лайтвудам?

Магнус с Люком переглянулись, и оборотень поставил чемодан на ступеньки.

— Магнус? — едва не сорвалась на крик Клэри. — Мне надо к Лайтвудам!

— Клэри, портал закрыт…

— Открой новый!

— Не все так просто, — покачал головой маг. — Конклав ревностно следит за каждым магическим проникновением в Аликанте. Они почитают столицу как святыню. Аликанте для них — как Ватикан, как Запретный город. Нежити и примитивным туда нельзя без разрешения.

— Я Сумеречный охотник!

— Лишь на какую-то долю. Тем более городской барьер мешает наведению прямого портала в Аликанте. Конклав должен встречать нас по ту сторону. Если я наведу портал без их ведома, то нарушу закон. А нарушать его мне не хочется, моя сладенькая, даже ради тебя.