Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Перейти на страницу:
Текст, который вы прочитаете далее – часть этого жизневопроса, с некоторыми заглядками – не ответами, но наводками.
Стихи, случается, знают больше, чем их авторы.
Разговор попутчиков в поезде бытия
От дома моего вокзал
совсем недалеко.
Он жизнь свою с моей связал
естественно, легко.
То замирает, то гудит,
рокочет как завод,
то будит ночью как бандит,
то как дитя зовет.
Всю жизнь уходят поезда
в неведомую даль,
в невиданные города,
в седую Навсегдаль.
А я, поездив вдоль и вширь,
допрыгав до седин,
постиг, что каждый – пассажир,
и поезд наш един.
Кому подальше ехать в нем,
кому совсем чуть-чуть,
но каждый, ночью или днем,
сойдет куда-нибудь.
– Прости, попутчик, что тебе
собой я докучал,
как гвоздь торчал в твоей судьбе,
права свои качал.
Прощай. Обиды не держу,
а коль обидел – жаль.
На пересадку выхожу,
на поезд в Навсегдаль.
– Трепещешь? Страшно?
– А чего
бояться? Страх наврет.
И ты до места своего
доедешь в свой черед.
– На пересадку? А куда?
– Покажут. Подвезут.
– А вдруг в пустое никогда?
А вдруг на страшный суд?
– Не думаю – скорей, на свет.
Дождись – узнаешь сам.
Здесь лишь вопрос, а там – ответ.
Я верю небесам,
там столько разного: смотри,
какое море звезд
и сколько тайн у них внутри.
Ответ не будет прост.
Там жизнь своя. Там ПЕРЕХОД
в иные времена –
нам иногда их тайный код
является из сна.
– Мне к звездам неохота плыть,
хочу лишь одного:
своих любить, любимым быть
и больше ничего.
Мы здесь живем, сейчас и здесь
как ручейки течем,
и если я исчезну весь,
то смысла нет ни в чем.
– Весь не исчезнешь. Станешь тем,
чем был без «нет» и «да»,
с добавкой музыкальных тем
душевного труда.
Ты столько раз уже, растя,
себя уничтожал,
дивился смерти, как дитя,
и вновь себя рожал.
Невозвращенец в жизнь свою,
ты мог бы это знать:
удел посеявших семью –
потери пожинать.
Но расставания закон
включает и возврат –
кого любил, с кем был знаком,
кому и не был рад.
– Последнего не надо, нет.
Послушай, книгочей,
а сколько в космосе планет
без наглых сволочей?
– Ноль целых. И не целых – ноль.
Пойми, душа не шёлк.
Ты принял жизнь – прими и боль.
До встречи! Я пошел.
Жизнь в посмертии открывается непосредственно, как живая реальность, связанная с нашей, здешне-теперешней, только избранным одиночкам. (Из близких к нам по времени людей – болгарской ясновидице Ванге.)
Остальным может приоткрываться в редкие мгновения – в вещих снах, например, где ушедшие предупреждают живых о чем-то, – и все равно остается под знаком вопроса, великого вопроса вопросов. Да и было бы скучно, согласитесь, скучно и тоскливо, если бы жизнь и смерть остались для нас без тайн, как вызубренный учебник.
Верю: пройдя кризис взросления – приняв изначальное условие земной жизни: ее конечность, и осознав, что конечность эта есть завершение одной книги бытия и начало другой, – найдете свое ЗАЧЕМ, обретете зрячую силу духа, и жить, и работать будет светлее и веселее.
«Вместе». Из детских рисунков моей дочки Маши
Со скоростью любви Валерию Ларичеву
Вселенная горит.
Агония огня
рождает сонмы солнц
и бешенство небес.
Я думал: ну и что ж,
решают без меня,
я тихий вскрик во мгле,
я пепел, я исчез.
Сородичи рычат и гадят на цветы,
кругом утробный гул и обезьяний смех.
Кому какая блажь, что сгинем я и ты?
На чем испечь пирог соединенья всех,
когда и у святых нет власти над собой?
Непостижима жизнь,
неумолима смерть,
а искру над костром,
что мы зовем судьбой,
нельзя ни уловить,
ни даже рассмотреть.
Все так – ты говорил – и я ползу как тля,
не ведая куда, среди паучьих гнезд.
Но чересчур глупа красавица Земля,
чтоб я поверить мог в незаселенность звезд.
Мы в мире не одни. Бессмысленно гадать,
чей глаз глядит сквозь мрак
на наш ночной содом,
но если видит он – не может не страдать,
не может не любить,
не мучиться стыдом.
Вселенная горит. В агонии огня
смеются сонмы солнц,
и каждое кричит,
что не окончен мир, что мы ему родня,
и чей-то капилляр
тобой кровоточит.
Врачующий мой Друг,
не вспомнить, сколько раз
в отчаяньи, в тоске, в крысиной беготне
ты бельма удалял с моих потухших глаз
лишь бедствием своим и мыслью обо мне.
А я опять тупел, и гас, и снова лгал
тебе – что я живой, себе – что смысла нет…
А ты, едва дыша, ты звезды зажигал
над головой моей, ты возвращал мне свет
и умирал опять.
Огарки двух свечей
сливали свой огонь и превращали в звук
и кто-то Третий там, за далями ночей
настраивал струну не отнимая рук.
Мы в мире не одни.
Вселенная плывет
сквозь мрак и пустоту,
и как ни назови,
нас кто-то угадал.
Вселенная живет,
Вселенная летит
со скоростью любви
Встретимся Алаверды Окуджаве
Почему-то легче, если узнаешь
в горе чужом горе свое.
Мачеху-злодейку-судьбу не проклинаешь,
можно даже греться возле неё.
Да, такое вот у всех одинаковое горе.
Да, вот такая неизбывная беда.
Ворон по латыни кричит: Мементо Мори!
Королек не верит: Неужели Никогда?!.
Телом и вправду все в коробочку ложимся,
а душа-то любит побродить, погулять.
Ну куда ж мы денемся, куда разбежимся?
В новое оденемся и встретимся опять.
III. Римские плиты
Перейти на страницу:
Смотрите также:
Ольга Розанова и ранний русский авангард - Ольга Владимировна Розанова
- 2021
- Разная литература
Пехотный танк «Матильда» - Михаил Барятинский
- 2021
- Историческая проза
Циклы "Антимир-Восточный конвой-отдельные романы.Компиляция.Книги 15. Романы-16 - Владимир Дмитриевич Михайлов
- 2021
- Научная фантастика
Крайон. Путь обретения рая на Земле. Техники для квантового перехода - Тамара Шмидт
- 2021
- Психология
#бабодурское - Ляля Брынза
- 2021
- Современная проза
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!