Мы, разумеется, в своих беглых зарисовках не ставим себе задачи дать «краткий курс медитации». Но, с любезного согласия Аяна Херел-оола, можем приблизить человека к тому пониманию роли медитации в его жизни, которое способно помочь ему дисциплинировать свой ум.

Медитация, считает Аян, это уединение для себя. Начинать лучше с попытки зафиксировать образ любимого, близкого человека и удержать его в сознании как можно дольше. Важно, что во время, когда этот образ удерживается в сознании, стараешься ни о чем другом не думать. Вот первая задача – держать в уме один объект. Для начала может помочь фотография любимого человека, она не позволит отвлекаться на посторонние мысли. Постепенно следует научиться делать это без фотографии, одним лишь сосредоточением сознания. Лучше, считает Аян, пробовать по утрам: утром ум более дисциплинирован. (Далай-лама встает в 3.30 и начинает медитировать.) Четверть часа такой умственной работы, но каждый день без исключения, и постепенно сформируется привычка.

Перед сном разумно проведение медитации другого рода : отчет перед самим собой в том, что сделано за день, в какой ситуации повел себя правильно, где ошибся, кого обидел, соврал, смалодушничал – себе самому лучше честно во всем признаться. Плохие поступки могут исходить от тела: убийство, прелюбодеяние, воровство; от речи: оскорбил, нахамил, соврал, похвалялся; от ума: плохие мысли – тоже поступки. Если раскаялся в плохих поступках, значит, дал команду своему мозгу и телу на исправление.

Частый источник тяжелых заболеваний – зависть. Она воспаляет желчь, а такое воспаление часто гасится кислым вкусом, в частности алкоголем. Лечить пьянство и алкоголизм, как известно, тяжело и не всегда возможно, а вот избавиться от зависти, разъедающей душу и сознание, задача более легко разрешимая. Достаточно в ежедневных медитациях отфиксировать приступы зависти и дать себе команду преодолеть постыдный и зловредный (прежде всего для себя же) недуг.

«Когда у меня начинается черная полоса, – делится опытом Аян, – я размениваю деньги и ношу с собой 100 рупий мелочи. Стараюсь подавать каждому нищему без разбора хотя бы по 5–10 рупий, не вникая, настоящий он нищий или работает на «пирамиду». Не раз убеждался: как только начинаю раздавать деньги, мое собственное состояние улучшается».

Духовный кризис, закономерно настигающий современного человека – как правило, отнюдь не в моменты нужды, а, напротив, в периоды достатка, – обычно связан с пониманием счастья как материального благополучия. Пока к нему стремился, преодолевая трудности, в душе было равновесие. Как только достиг, в душе образуется пустота, которую заполняет хандра. Достижение счастья не материального, а духовного – вот задача любой религии, в частности буддизма.

Дальнейшее совершенствование умения расслаблять ум, фиксируя положительный образ, обычно связано с духовным авторитетом. У христиан это образ Иисуса Христа, у мусульман – пророка Магомета. Каждый буддист стремится сам стать Буддой, цель для него реально достижима.

Главное, что для этого требуется, развивать в себе любовь и сострадание к ближним. Здесь помогает понимание того, что всякий твой дурной поступок дополнительно нагружает карму и может снизить уровень твоего дальнейшего перерождения, вплоть до насекомого и даже камня. Зато все хорошее, что ты совершил, перейдет вместе с тобой в новое перерождение, повышая уровень следующего воплощения. Совсем простая закономерность. Но если в нее по-настоящему уверовать, она становится четким моральным регулятором поступков.

В результате медитации и осознанной работы со своим умом развиваются два важных свойства ума. Они выражаются санскритскими понятиями шаматха – штиль ума и шунята – проницательность ума. Мало кто рождается, имея эти качества, они сознательно вырабатываются человеком, заботящимся о дисциплине своего ума: сначала шаматха, затем шунята. В восточных учениях это словно два крыла для птицы, но для того, кто стремится полететь к нирване, – состояние освобождения от земных страданий, свойственных человеку, крутящемуся в колесе сансары – бесконечных перерождений.

Буддийские монахи приучаются медитировать трижды утром и трижды вечером. Практика показывает: как только это входит в привычку, излечение от повседневных болезней больше не требует лекарств – одних медитаций достаточно.

Сострадание к людям сознательно воспитывается регулярной мыслью о тех, кто страдает, и представлением о том, как страдающее существо избавляется от страдания.

Следующая духовная задача – учиться любить. Не только тех, кого хочется, но также любить тех, кто тебе неприятен, кто сделал тебе что-то плохое, кого ты считаешь своим врагом.

Потом – радость за всех живущих. Жизнь, в общем смысле, это радость. Так вот, научись не только сам радоваться тому, что ты жив, видишь зеленые рощи и холмы, озера и реки, голубое небо и солнечный свет, но радуйся за всех живущих.

...

А последняя стадия духовного развития – нейтральность и бесстрастность: когда ты уже не делишь людей на близких и далеких, друзей и врагов, хороших и плохих, когда ни к кому и ни к чему не привязан. Это достижение просветления, такого же, какого достиг Будда.

Такова, в самом упрощенном виде, гигиена ума в традиции тибетской медицины и буддийской философии – неразделимых частях единого целого, причем если медицина заботится о теле, философия – об уме, то единое целое, соотносимое с культурой Востока, ведает душой.

Один из способов качественного проведения медитации по-буддийски – чтение мантр. Мантра, в переводе с санскрита, – «орудие осуществления психического акта». Обычно это определенная «формула», поющаяся как гимн, со строгим соблюдением мелодии и всех составляющих ее звуков. В этой акустической строгости – стремление максимально точно воспроизвести звуковые вибрации на определенных частотах, резонансно воздействующие на конкретные фрагменты сознания и психики, а также на органы и системы. Это своего рода музыкальная настройка организма на оптимальный режим работы (так перед концертом музыкант настраивает свой инструмент, прежде чем начнет исполнять произведение в той или иной тональности).

...

В мантре все исполнено смысла – и содержание санскритских слов, и частота вибраций, и тональная чистота. Звуковые вибрации мантр освобождают ум от разрушающих программ (если продолжить параллель с такой упрощенной моделью мозга, как компьютер, мантры – своего рода антивирусные программы). В этом смысле мантры, рожденные в индуизме и позже заимствованные буддизмом, имеют выраженные параллели с молитвами и клезмерскими песнопениями в иудаизме, псалмами в христианстве и суфийскими проповедями в исламе.

Мантры не принято «заимствовать». Обычно духовное лицо – в данном случае, поскольку речь у нас идет о буддизме, – лама данным ему правом благословляет использование мантры для той или иной цели, в том числе для передачи ее лицам, не исповедующим буддизм.

Мантры, которые приводятся ниже, переданы читателям настоящего издания либо ламой, либо буддийскими монахами и записаны кириллицей в максимально близком акустическом соответствии их санскритскому звучанию.