племянница целителя и направилась к цветочнице, чтобы заказать несколько красиво оформленных букетов на вечер.

Дядя Бейн устраивал праздничный ужин в честь ещё одной грамоты, полученной от Беллонского Союза за неоценимый вклад в развитие медицины Архея. В гордом молчании Акме проводила дядю и брата до двери, надеясь, что когда-нибудь и её допустят до полноценной службы в больнице, или же она уедет в другой город и станет трудиться там. Она не была готова к посвящению себя едва знакомому мужу и его дому. Даже спустя десять лет после гибели родителей Акме хорошо помнила жёсткий характер отца, его крики, упрёки, скандалы, нередкое рукоприкладство и молчаливое повиновение красавицы матушки. Если эта жизнь называется браком, она готова была отказаться от семейной жизни.

У цветочницы Акме собрала букет, обговорила оформление, заплатила и направилась в сторону дома. Ветер кружил вокруг неё, гладя лицо и волосы, играл с золотистым поясом, качал серьги, пел ей листвой и невесомым шуршанием.

Вдруг из-за угла вылетел гнедой жеребец. Акме, Эллира и две пожилые горожанки с криками бросились врассыпную. На жеребце — всадник, одетый во всё чёрное.

— Ах ты гад! — выкрикнула Акме, за словом она редко лезла в карман.

Всадник остановил коня и обернулся. Незнакомец спешился, снял капюшон и подошёл к одной из горожанок, не удержавшейся на ногах и угодившей в цветочную клумбу соседнего дома. Молодой мужчина лет двадцати пяти молча помог ей подняться и пробормотал извинения.

На нём был длинный плащ с глубоким капюшоном и колет из дорогой бархатистой ткани, украшенный серебряными нитями. Сапоги, покрытые пылью, с длинным голенищем.

Затем он повернулся к Акме и Эллире. По своему обыкновению, юная служанка застыла при виде привлекательного мужчины и глупо заулыбалась. Племяннице барона же захотелось запустить в его голову светлой бархатистой сумочкой.

Мрачно, без улыбки, в течение нескольких усталых мгновений незнакомец смотрел на девушек. Нос его — крупный, с небольшой горбинкой. Тёмно-каштановые волосы лежали густой непокорной взъерошенной волнистой шапкой. А глаза… Акме ещё никогда не видела таких ярко-зелёных глаз.

Она могла бы назвать этого молодого мужчину очень привлекательным, если бы не мрачное и высокомерное выражение лица. Незнакомец поглядел на Акме внимательно, оценивающе; казалось — отмечал каждую мелочь в её облике. Так рассматривают лошадей на ярмарке. Нутро Акме заклокотало от ярости.

— Вы что, не смотрите на дорогу?! — воскликнула та.

— А вы всегда ходите по проезжей части? — он окатил её злым и насмешливым взглядом.

— Вы, должно быть, не местный. И не знаете, что скорость передвижения в Кибельмиде строго ограничивается! — на ходу выдумывала Акме.

Незнакомец нагло хохотнул и воскликнул:

— Уж точно я не местный.

Голос его был низок и глубок, а какие красивые губы!..

— Мне жаль, что я напугал вас, — заявил он наконец уже без насмешек. — Четвёртые сутки еду в Кибельмиду из Карнеоласа. Засыпаю на ходу. Моё имя — Селѝм.

«Что здесь забыл карнеоласец?» — брови Акме удивлённо приподнялись.

— Не напугали, а едва не покалечили, — фыркнула та и, отвернувшись, направилась в сторону дома.

— Не покалечил же! Куда вы? — удивился мужчина.

— Подальше от вас и вашего бестолкового коня, — последовал ответ.

— Вы не назовёте своё имя?

— Достаточно того, что своё имя назвали вы, сударь, — с гордо поднятой головой ответила Акме. — Градоначальнику Кибельмиды будет доложено, что в город прибыл гость, лихаческие замашки которого представляет опасность для окружающих.

— Прошу вас, сударыня, назовите себя, — он направился за ней следом, в голосе всё ещё слышались отзвуки бесившей её насмешки. — И я принесу извинения вашему отцу лично.

Брови Акме неприязненно изогнулись. Она обернулась и процедила:

— Вы преследуете племянницу эрсавийского дворянина, сударь. Немедленно прекратите. Вам нужны проблемы с кибельмидской стражей? Могу устроить.

Мужчина по имени Селим развёл руками, затянутыми в чёрные кожаные перчатки. Он презрительно хмыкнул, отступил на несколько шагов и сказал:

— Я не прощаюсь.

— Прощайте, — тихо откликнулась Акме, взяла за локоть Эллиру, поторопилась к дому и тихо проворчала: — Вот это хам!

— Но такой красивый, сударыня! — защебетала юная служанка.

«Этого не отнять», — мысленно согласилась племянница целителя.

Вечером Акме уложили волосы в сложную причёску, украшенную нитями красного турмалина. В ушах покачивались длинные золотые серьги. Облачили в длинное платье из красного атласа с глубоким треугольным вырезом. Корсаж, тугой от вышивок, и короткие пышные рукава расшиты узорами из золотистых ниток, шею украсил золотой кулон в форме солнца с Семью Лучами Благодати, перешедший в семью по отцовской линии.

Руки до плеч были обнажены и сверкали тонкими золотыми цепочками на запястьях. По обычаям Эрсавии незамужней девушке не пристало украшать пальцы рук кольцами. Но браслеты допускались.

Пока она спускалась к гостям по лестнице, Бейнардий Фронкс несколько мгновений внимательно оглядывал племянницу, после одобрительно кивнул и улыбнулся.

— Клянусь Небом, ты особенно хороша сегодня, — прошептал он и поцеловал её в лоб.

— Акме Рин! — воскликнул светловолосый здоровяк, близкий друг Бейна Фронкса. — Эта барышня — Акме Рин? Это та девчушка, которую я всё время щипал за ушко и за розовые щёчки? Это та малявка с коленками, вечно разбитыми после беготни за драными кошками?

Он весело и грубовато рассмеялся.

— Рада видеть вас, господин Карл, — с вежливой улыбкой произнесла Акме, плывя, как лебедь, а сама подумала: «Чтобы ты провалился! Зачем так громко?!».

— Герн! Герн! Иди сюда! Помнишь моего сына, Акме?

Герн — высокий и столь же светловолосый, как и отец, поцеловал руку Акме и со смесью восхищения и смущения оглядел её.

— Как можно забыть? — парировала та. — Мы постоянно дрались.

— Досадный факт, — пробормотал Герн, спотыкаясь от волнения на словах.

— Сестрица! — деланно ласковым голосом позвал Лорен, и она подошла к нему, прошептав: «Ты хорошо выглядишь, братец. Как много тут собралось незамужних девиц!».

— Уверен, мы надоели ему безумно. Он уже мечтает избавиться от нас. От обоих сразу.

— Дядя жалеет, что ты не можешь жениться на всех приглашённых девушках сразу, а я не могу выйти замуж за всех приглашённых молодых людей.

— А вот и Генрих, — пробормотал Лорен, взглядом указывая куда-то в сторону. — Как плотоядно он на тебя смотрит!..

Девушка безразлично посмотрела туда, куда указывал брат, и отвернулась — медленно и надменно. Молодой человек был сыном одного из многочисленных друзей Бейна Фронкса. Эгоистичен и скучен. Взгляд его был беспардонно пристален. Ей стало противно.

Акме была представлена многим друзьям и знакомым дяди, рассыпалась в лучезарных улыбках, выслушивала восхищения её красотой, блистала и очаровывала.

— Она чудесна, — услышала девушка и обернулась: неподалёку стоял Бейн Фронкс и беседовал с седым мужчиной. — Да и с образованием.

— Благодарю, Девлин, —