тело загоралось от мысли, что кто-то смог так поступить с моей станцией доброты, где я всегда мог отведать изумительных блинов, и получить свою порцию счастья.

Вся моя жизнь рушилась подобно старому кирпичному дому, жители которого самостоятельно выносят кирпичи изо дня в день. Сначала я замечал, как стали пропадать кирпичи, но сейчас я не успеваю считать потерянные кирпичи, и заполнять пробелы. Так ещё и кто-то посторонний украл несколько кирпичей, помогая обрушению дома.

Путь был недолгим, и уже через полчаса я стоял у большого дома, от вида которого я впадал в тоску. Он был похож на те дома, в которых я уже бывал сотню раз, но при виде этого я не мог сдержать ненависти. Я знал, что там находится человек, который как-то связан со смертью моей тётки, и от этой мысли меня воротило.

Я вбежал в подъезд, и принялся подниматься к нужной квартире, которую указал новый владелец квартиры. Он сказал, что я должен найти бородатого мужчину, который часто трогает свою бороду, имеет на брови шрам, и взгляд его похож на взгляд влиятельного и успешного человека. Поэтому поднимаясь к нужной мне квартире, я ожидал, что встречусь с банкиром, или членом партии. Значит мне нужно будет разговаривать с ним как можно мягче, и цивилизовано, но у меня всегда был иной способ получения ответов на свои вопросы, и если я не получу ответы на свои вопросы, то я, без раздумий, использую его.

Но даже будучи уверенным, что я не одинок, и у меня есть с собой оружие, в моих венах текла холодная кровь. Я замерзал. Страх лишь усугублял мой внутренний холод.

Постучав, я принялся ждать, пока мне откроют. Я был готов к худшему, но надеялся на лучшее. Я надеялся на то, что вместе с дверью откроется и завеса тайны. Она упадёт, и все ответы будут передо мною, словно на ладони. Я овладею ими, подобно чем-то сокровенным, буду распоряжаться ими, и оставлю у себя до конца. Приму их, подобно чужого дитя, оставленного на моём пороге.

Когда открылась дверь, то я увидел именно того, кого описывал мне новый владелец квартиры. Передо мною стоял мужчина, одетый в пальто, с длинной бородой и шрамом на брови. Он сверлил меня своим уверенным взглядом. Казалось, что он ощущает, будто он, здесь и сейчас, главный.

Осмотрев меня с ног до головы, он сказал:

– Вы из издательства?

– Простите? – Сейчас я ощущал себя глупым мальчишкой, что забрёл в дом ко взрослым, потерялся, и пытается найти выход.

Он посмотрел на меня вопросительным взглядом. Из-за этого мне стало не по себе, я не знал, что мне сказать, чтобы выйти из неловкой ситуации. Всё моё мужество миг исчезло, и сейчас я пытался найти его внутри себя, и вновь вернуть его. Сейчас я ощущал то, насколько же я молод. В моей голове всё выглядело столь идеально, столь легко и прозаично, но когда доходило до дела… Я начинал понимать, что во вселенной всё чересчур сложно, и несколькими предложениями я просто не мог описать то, как же тяжела обыденная жизнь. Я стал понимать это лишь сейчас, когда остался совершенно один.

Я решил не ждать его ответа, не растягивать этот глупый разговор, и сказал:

– К вам меня привёл разговор о квартире, точнее… о бывшей хозяйке этой квартиры.

– Я вас не понимаю…

– Всё ты понимаешь. Ты продал её после смерти женщины, которая жила там. Но я вот не понимаю, как же ты связан с ней? Кто тебе дал право распоряжаться её имуществом? У неё ведь не было родных. Только моя семья вспоминала о ней. Так кто же ты? – Сказал я, и, положив руку на рукоять пистолета, готовился к молчанию или нового ухода от ответа, но я услышал ответ. Почти сразу.

– Успокойся, друг. Понимаю почему ты так нервничаешь, ты давно не видел её, верно? Давай зайдём и поговорим, не будем же мы разговаривать у порога. – Сказал он, и жестом указал на комнату позади него.

Несмотря на то, что я не хотел заходить в квартиру, ведь я понимал, что внутри меня может ждать подстава, я всё же переступил через порог. Я решил, что ему стоит доверять. Он единственное, что связывает меня с моей тётей, и только он может рассказать мне о ней.

Переступив порог, я увидел не особо большую комнату, которую, видимо, использовали как гостиную. Она была похожа на маленький храм блаженства. Стены украшали красивые красные обои, а на полу везде лежал мягкий ковёр. Проходя по квартире, я не ощущал, как делаю новый шаг, как наступаю на пол, мои ноги будто окутала вата.

– Присаживайся. – Он указал на кресло, на которое я, вскоре, и сел. Он же отошёл в другую комнату. Не расслабляясь, я принялся более детально осматривать комнату. Комната была похожа на типичное убежище писателя, коем мой собеседник и являлся. Это можно было понять из его вопроса, который он задал мне увидев меня на пороге.

Вернувшись, он протянул мне кружку чая, и я не смог ему отказать. Он был слишком вежлив, и отказывать ему было бы неправильно.

– Значит, ты хочешь знать о Анне…

– Да, что случилось? – На самом деле я не знал, как звали мою тётю. Я всегда называл её тётей, или мамой. Хоть я и понимал, что это неправильно, но порой она заменяла мне мать, помогала в том, на что моей матери было всё равно, и из-за этого я надолго полюбил эту женщину. Полюбил, словно свою мать.

– Это долгая история.

– Мы куда-то спешим? – Спросил я. На лице своего собеседника я увидел некое подобие разочарования.

– Нет, просто тяжело рассказывать об этом. Думаю, что, для начала, стоит представиться. Андрей! – Кинул он, и протянул мне руку.

– Вадим. – Ответил я, и мы обменялись рукопожатием. Теперь нас связывало нечто большее, чем общее знакомство с уже умершим человеком.

Он кивнул и ритуал знакомства прошёл как по маслу. Помимо рукопожатия, мы обменялись шаблонными фразами, хотя я сейчас не мог сказать, что это знакомство было для меня приятным.

– Ну, Вадим, многое произошло с того момента, как она осталась одна.

– Она ведь давно осталась одна. Сколько я её помню, так у неё было лишь несколько ухажёров, но их я не застал. Она лишь вспоминала о них, рассказывала интересные истории, которые услышала от них, или которые произошли с ними.

– Я говорю не про это. Несколько лет назад её перестали навещать. Вообще. Она перестала