– Я никогда раньше не пробовала алкоголь… – проговорила я едва слышно, тем более что вокруг было довольно шумно: разговоры, музыка.

– Вообще ни разу? – Удивился Максим.

– Да, – кивнула я. – Господи, родители меня убьют…

– Не бойся, ничего они с тобой не сделают, – убежденно ответил парень. – Ты же у них кто?

– В каком смысле?

– Ты у них – единственная любимая и неповторимая дочка. Правильно? А ещё умница, отличница и… красавица, – сказал Максим, и я тут же до самых пяточек залилась пунцовым цветом. Опустила глазки и затрепетала, как роза на горячем летнем ветру.

– Откуда ты знаешь, что я одна у родителей? – Спросила парня.

Тот лишь улыбнулся в ответ. Видимо, сказал кто-нибудь из однокурсников. Мы ведь все понемногу узнавали друг друга. Из разговоров, в том числе даже во время занятий. Я, правда, сидела сначала одна, поскольку старалась от других держаться подальше. Не понимала, о чем вообще с ними можно беседовать – общих тем ведь нет. Но постепенно стала привыкать. Сначала одна девочка подсела ко мне, потом другая. Правда, ни одна надолго не задержалась, поскольку внутри группы завязались свои кружки по интересам, все разбились на парочки. Но зато я как-то более-менее перестала дичиться остальных.

Правда, если другие через полгода совместной учебы уже познакомились более-менее, я почти ни о ком ничего не знала. Не интересовалась. Только занятия меня интересовали прежде всего. И вот вечеринка эта внезапная. Шампанское, которое тут же подействовало на мой неизбалованный спиртным организм. В голове чуточку зашумело.

– Выпей ещё, тебе нужно расслабиться. Сидишь, вся напряженная, словно пружинка, – ласково сказал Максим. С самого начала он постоянно рядом. Специально занял выбрал такую позицию, что для меня странно. Он ведь красавчик, душа компании, все взоры только к нему обращены. Остёр на язык, но колкости его и шутки смешные, в них нет ничего предосудительного. Да, через полгода я уже начала понемногу отличать, когда говорят скабрезности, а когда нет. Если речь идет о половых органах, сексуальных отношениях, особенностях человеческой анатомии – это первое. Тогда я стараюсь просто не слушать.

Сидя рядом с Максимом, я ловила на себе колючие взгляды нескольких девушек. Не всех, но кое-кто явно был недоволен тем, что такой симпатяга, как он, обратил на меня своё внимание. Которого я, по их мнению, наверняка не заслуживала. В самом деле: я тогда была довольно просто и очень дёшево одета, с волосами, забранными в хвост и перетянутыми обычной канцелярской резинкой.

Из косметики только тушь для ресниц, да ещё бледно-розовая помада. Это всё, что мне разрешала использовать мама. Она говорила: «Если девушка красится сверх всякой меры, она дает понять мужчинам о своей доступности». Теперь мне слышится другое: «Все, кто ярко красятся – шлюхи». Спасибо, мамочка, научила уму-разуму.

По сравнению с другими девочками из группы, конечно, я выглядела бледной поганкой. Вот они и злились, а ещё, не обращая на меня внимания и делая вид, что я часть мебели, открыто флиртовали с Максимом. Я тогда не понимала, с чего вдруг к нему такой жгучий интерес. Потом узнала: парень оказался из очень богатой семьи. Потому девушки метили ему в невесты, чтобы потом полакомиться жирным финансовым куском. Может, даже посредством раздела имущества после развода, кто знает?

Я ни о чем таком не думала. Купалась в теплых водах мужского внимания, впервые в жизни ощущая, насколько это приятно. Максим между тем сначала подлил мне ещё шампанского, затем ещё чуточку. Принес шоколадные конфеты, предложил одну. Я, когда брала её из его пальцев, прикоснулась к ним случайно и ощутила, как будто легкая искорка электрического разряда проскочила между нами.

Голова моя пошла кругом, щёчки стали пунцовыми, глазоньки заблестели, и в этот самый момент требовательно стал названивать мой телефон. Я поспешно вытащила его из сумочки. Надпись большими буквами «МАМА» меня тут же отрезвила похлеще ледяного душа. Вскочила, выбежала из квартиры в коридор, пронеслась на два этажа вниз, чтобы не слышна была музыка.

– Да, мамочка, – сказала дрожащим от ужаса голосом.

– Евгения, ты где? – Строго спросила родительница. Я сжалась. Если «Евгения», а не Женя, то настроение у неё явно не в мою пользу.

– Мамочка, меня пригласили девочки из группы отметить… окончание сессии.

– Почему ты нас с отцом не предупредила?

– Прости, мамочка, я думала, вы не разрешите…

– Правильно думала, Евгения, – голос стальной, как натянутый провод звенит. – Домой. Немедленно. Я уже хотела было сказать «Да, конечно», но вдруг через парапет лестницы сверху показался Максим. Он ослепительно мне улыбнулся, подняв брови. Мол, вот ты где, а я тебя всюду ищу! И тут в меня впервые в жизни словно бес вселился. Я открыла рот и сказала такое, от чего сама ещё вчера была бы в полном шоке.

– Прости, мамочка, я немного задержусь, а потом вызову такси и приеду домой.

На той стороне сотовой линии повисла тяжелая пауза. Я ждала, что мама ответит что-нибудь. Но спустя полминуты томительного ожидания раздались короткие гудки – она прервала разговор. По спине пробежал холодок. Всё. Теперь мне точно финал. Что же я натворила, глупая девчонка?!

– Женя, не уходи, пожалуйста, – послышался мягкий голос Максима. – Мне без тебя будет очень грустно. Возвращайся. Пойдем, пойдем.

Он поманил меня рукой, и я пошла наверх за ним, словно заколдованная. Этот парень действовал на меня совершенно магическим образом, как никто и никогда прежде. Словно загипнотизировал своими большими глазами, чуть пухлыми губами, ямочками на гладко выбритых щеках. И ещё одна ямочка, крошечная совсем, была у него на подбородке.

Мы вернулись вдвоем в квартиру, где к тому времени уровень музыки стал значительно тише, освещение убавили, и теперь это была не дискотека, а скорее уютный салон, в котором приятные люди собрались, чтобы скоротать вместе долгий вечер. Интимный, но я тогда этого не знала. Мы сели с Максимом за стол, он налил ещё шампанского и прошептал мне на ухо. Так, что мурашки по телу пробежали, когда ощутила на коже его горячее дыхание:

– Давай выпьем на брудершафт, чтобы у нас всё было хорошо в будущем.

– Да, конечно, – согласилась я, совершенно не зная, что такое этот брудершафт. Слово слышала, но в голове оно не отложилось. Да и откуда, если ты девушка, ни разу не употреблявшая до этого ничего крепче кваса? Или кефира, говорят, в нем тоже есть крошечный «градус».

Максим показал, как правильно выставить руки, - продеть одну через другую, держа фужеры. Потом стал медленно тянуть в себя пузырячуюся жидкость, и я последовала его примеру. Но остановилась на половине. Он тут же заметил:

– Нет-нет, Женечка, на брудершафт пьют до дна, – и легонько подвинул фужер к моим губам. Делать нечего, продолжила пить, пока ничего не осталось. Мы разъединились, а потом случилось такое, отчего я снова оказалась в состоянии шока: Максим приблизился ко мне и, неотрывно глядя прямо в глаза, прикоснулся своими губами к моим. Задержался на пару секунд, а потом отодвинулся.