Каждые пять лет римляне избирали цензоров. В отличие от других ординарных магистратов срок их должности определялся в полтора года (хотя в действительности они обычно слагали полномочия раньше, по исполнении стоявших перед ними задач). Кроме того, они не сдавали отчета о своей деятельности. Цензоры проводили перепись римских граждан — ценз (census). Во время этой процедуры, проходившей на Марсовом поле, они могли заявить тем членам всаднического сословия, которых считали недостойными: «Продай коня». Это означало крайнее бесчестье, крах надежд на карьеру, если таковые имелись, и переход в менее почетное сословие (как правило, эрарных трибунов). На основании сведений об имуществе сограждан цензоры обновляли податные списки римлян. Кроме того, они осуществляли надзор за нравственностью (сига тогит), в рамках которого заново составлялись списки сената. За «безнравственное» поведение некоторые члены главного государственного органа Республики могли выбыть из его состава. Конечно, некоторые из них (не самые влиятельные) могли стать жертвами неприязни цензоров или их самодурства. Так, Катон Старший изгнал из сената некоего Манилия только за то, что тот поцеловал жену в присутствии дочери (Плутарх. Катон Старший. 17. 7). Однако подобные выходки были чреваты неприятностями — ведь в ходе следующего ценза такой же участи могли подвергнуться друзья излишне ретивого блюстителя нравов.

Наконец, цензоры выполняли ряд финансовых функций — одной из них, собственно, было уже упомянутое составление податных списков граждан. Они ведали откупами, подрядами и общественными работами, а также наблюдали за исполнением такого рода контрактов. Все это, естественно, требовало от них определенной компетентности в финансовых вопросах. Цензоров чаще всего избирали из числа консуляров; если консульство было вершиной карьеры римского политика, то должность цензора — пределом его мечтаний.

Заботы о благоустройстве и общественном правопорядке в Риме и его окрестностях в пределах одной мили (1,5 километра) лежали на эдилах. Их было четверо — два плебейских и два курульных (первоначально из числа патрициев). Их обязанности, в сущности, не различались: они следили за состоянием построек, чистотой и порядком на улицах, снабжением города хлебом (сига аппопаё), продажей его беднякам по сниженным ценам, ценами и качеством товаров на рынках, устройством общественных игр. Все это требовало немалых расходов, которые эдилам приходилось покрывать из собственного кошелька. Посему немало римских политиков стремились уклониться от исполнения должности эдила и добиться претуры в обход ее. К счастью для них, закон этого не запрещал, и кое-кому (в том числе и Сулле) удалось избежать хлопотливого и дорогостоящего эдилитета. Однако тот, кто исполнял его со всем тщанием, мог надеяться на успешную карьеру в дальнейшем — достаточно вспомнить Цезаря. Недаром за эту должность на выборах разгорались жаркие схватки — Плутарх уверяет, что будущему победителю Македонии Эмилию Павлу избиратели оказали предпочтение перед двенадцатью (!) кандидатами, из которых каждый стал впоследствии консулом (Эмилий Павел. 3.1). Гай Марий, потерпев неудачу на выборах в курульные эдилы, тотчас попытался добиться должности плебейского эдила, но и тут его ожидало фиаско (Плутарх. Марий. 5. 1–3; Цицерон. За Планция. 51).

Низшей должностью, с которой начиналась карьера римского политика (cursus honorum), была квестура. Именно она открывала путь в сенат.[19] Квесторы, первоначально выполнявшие роль судей по уголовным делам, к концу Республики давно уже превратились в казначеев. В конце II века до н. э. квесторов было восемь. Городские квесторы заведовали римской казной — эрарием (aerarium), находившимся в храме Сатурна, надзором за государственными доходами и расходами, а также боевыми значками, находившимися в храме Сатурна, и архивом, в котором хранились постановления сената и законодательные акты. Провинциальные квесторы были помощниками полководцев и наместников, заменяя их при необходимости. На них лежала финансовая сторона управления провинциями и осуществления военных действий, если таковые велись. Италийские квесторы назначались в Остию (главный порт Рима), Кампанию и Цизальпинскую Галлию. Для города был особенно важен остийский квестор, обязанный обеспечивать подвоз хлеба в Рим.

Сенат мог продлить полномочия консулов, преторов и квесторов по истечении срока должности. Тогда они именовались проконсулами, пропреторами и проквесторами.

Особую роль играла магистратура плебейских трибунов.[20] Обычно ее домогались после квестуры, то есть она стояла формально ниже эдилитета, но возможности, которые она предоставляла, были огромны. Трибуны имели право оказывать помощь любому гражданину, пострадавшему, по их мнению, от произвола магистратов. Поэтому их дом всегда должен был оставаться открытым, а сами они не имели права отлучаться из Рима даже на один день. Личность трибуна считалась неприкосновенной, то есть охраняемой законами не только человеческими (как в случае с другими магистратами), но и божескими, а его убийство — святотатством. Кроме того, трибуны, как и цензоры, не сдавали отчета о своей деятельности.

Однако трибуны располагали и более важными полномочиями, приобретенными в ходе долгой политической борьбы. Они имели право созывать трибутные комиции и даже сенат; налагать вето на решения магистратов (за исключением диктатора) и сената, а также на обсуждение законопроектов;[21] заключать в тюрьму магистратов (опять-таки кроме диктатора); вносить законопроекты (кроме них этим правом обладали только консулы). Если прежде трибуны могли лишь находиться у дверей здания, где заседал сенат, чтобы быть в курсе дела и при необходимости выступить с интерцессией, то во II веке до н. э. они уже входили в состав сената.

Как видим, возможности трибунов были огромны. Однако они, как и прочие магистраты, занимали свою должность лишь в течение года, после чего их в случае чрезмерной активности во время исполнения должности могли ждать разные «неожиданности». Кроме того, действия одного трибуна можно было парализовать интерцессией любого из его девяти коллег.

Патриции со временем смекнули, что помощь плебейских трибунов может пригодиться и им. Поэтому если прежде трибуны оказывали помощь лишь плебеям, впоследствии речь шла уже о любом гражданине. Порой дело доходило до фарса: в 151 и 138 годах до н. э. трибуны подвергли аресту консулов, которые во время набора войска призвали в армию молодых людей из влиятельных фамилий.[22] Пройдет совсем немного времени, и именно выступления плебейских трибунов положат начало гражданским войнам.