Закон вроде бы касается только партийных организаций, но к 1940 г. им охвачены уже (в принудительном порядке) все слои немецкого общества. Вот, например, данные по «Гитлерюгенду»: «К 1939 году под контролем [этой] нацистской партийной организации находилось 8 700 000 молодых немцев. (При общей численности германской молодежи на начало 1939 года — 8 870 000 человек.)».[34] А в 1940 г. и просто сделали для молодежи членство там обязательным, как отметил свидетель событий Ширер: «Начиная с 20 апреля [1940 г. ] все немецкие юноши в возрасте от десяти до восемнадцати лет обязаны вступить в Гитлерюгенд».[35] В самой НСДАП в 1939 г. насчитывалось 5,3 млн. человек,[36] около б миллионов состояло (к концу 1940 г.) в женском подразделении партии — Национал-социалистическом женском союзе (Nationalsozialistische Frauenschaft),[37] причем «перекрестное» членство в этих двух организациях (за исключением руководящего аппарата) было незначительно.[38] Прочие партийные подразделения были менее многочисленны, например в CA насчитывалось примерно с четверть миллиона, а в Национал-социалистическом моторизованном корпусе — полмиллиона и т. д. В объединившем к 1937 г. всех учителей рейха Национал-социалистическом союзе учителей — 300 тысяч…[39] И это — при общем населении Великогерманского рейха (таково стало после присоединения Австрии официальное название государства, включившего в себя затем немецкое население Судет и Данцига) в 1940 г. около 70 млн. Подразделения нацистской партии в то время охватывали огромную часть (не менее трети) его населения, и это надо учесть при оценке роли постановлений партийной канцелярии. В данном случае они де-факто продублировали соответствующий расовый закон.

И, как видим, в 1940 г. официальной инстанцией расового законодательства славяне уже были по сути приравнены к евреям — браки с ними были запрещены и разрешались лишь по разрешению местного партийного руководства.

Весной — летом 1940 г. гитлеровцы оккупируют страны Северной (Дания, Норвегия) и Западной Европы (Голландия, Люксембург, Бельгия, часть Франции). И, разумеется, через год с небольшим также появляются законы, максимально затрудняющие браки с жителями этих стран, где размещены оккупационные части вермахта.

«Согласно секретной директиве начальника [штаба] Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии, датированной 26 января 1942 г., военные могли получить разрешение на брак с гражданами «нордических» стран (Голландии, Норвегии, Дании и Швеции), к которым позже были причислены Финляндия и Бельгия, только с разрешения (которое содержало унизительные подробности) фюрера».[40] Упомянутые Майером «унизительные подробности» были таковы: «Для законной регистрации брака с иностранками, чистота арийского происхождения которых не была документально подтверждена, требовалось представить фотографию невесты в обнаженном виде».[41]

На Восточном фронте «защита чистоты крови» военных была еще более жесткой — по свидетельству рейхеминистра восточных оккупированных территорий Розенберга, на встрече с ним 14 декабря 1941 г. «фюрер ответил на вопрос военных, командующих на оккупированных восточных территориях, о браках представителей вооруженных сил с жителями этих территорий, что не разрешаются никакие браки».[42]

Не то что браки офицеров, запрещались любые половые контакты немцев с жителями Советского Союза (в том числе с угоняемыми на работы в Германию) — лишь в 1943 г. это решил слегка «смягчить» в отношении латышей и эстонцев Гиммлер (учитывая массовую запись эстонских и латышских коллаборационистов в легионы СС), 8 сентября того года он направил в главное управление имперской безопасности (РСХА) следующее письмо:

«По вопросу половых связей с рабочей силой из Прибалтики у меня следующее мнение:

1. Я за то, чтобы снять запрет на половые сношения для эстонцев и латышей, а также с эстонцами и латышами.

2. Я желаю сохранить запрет для всех литовцев и литовок. Литовцы — народ, который так плохо себя ведет и обладает такой низкой расовой ценностью, что снятие запрета является необоснованным и неоправданным.