Тем временем пришла еще одна утешительная весть: к «Принцу Георгу» присоединился английский эскадренный миноносец, а его, коммодора, собственный отряд неожиданно был усилен аргентинской субмариной и двумя сторожевиками. Появление здесь аргентинцев было явно некстати, Брэд справился бы и собственными силам. Но захват должен был проходить в территориальных водах Аргентины, а на аргентинские суда власть американского коммодора не распространялась.

Как только «стая» его субмарин под командованием кэптена Винсона рассредоточилась за кормой арьергардной субмарины германцев, преследование стало явным. Германские подводники еще не знали о существовании надводных судов отряда, которые затаились в густом тумане, с заглушёнными двигателями, но и появления пяти субмарин, в сопровождении двух английских судов, было вполне достаточно, чтобы германские офицеры поняли, от неравного боя, а значит, и гибели, спасти их может только сдача в плен.

Особенно очевидной стала их участь после того, как командир аргентинской субмарины сумел установить связь с авангардной субмариной и потребовать, чтобы обе подлодки всплыли и в надводном положении следовали в Пуэрто-Санта-Крус.

Всплывать субмарины отказались, очевидно, их командиры все еще продолжали испытывать судьбу, но теперь уже у Брэда не оставалось сомнений, что они действительно германские, но… класса «U». То есть вряд ли они принадлежали к отряду «Фюрер-конвоя», для которого создавались специальные, большие по размерам и автономности плавания, субмарины. Эти же были обычными военно-флотскими «семерками», с запасом автономности всего семь недель, а посему, где бы они до этого ни бродили, ресурсы их и в самом деле предельно истощены.

Уже при входе в залив Байя-Гранде арьергардная субмарина все же попыталась прорваться сквозь заслон и уйти в сторону Огненной Земли, но после предупредительного выстрела из торпедного аппарата и атаки глубинными бомбами вынуждена была вернуться к тому курсу, которым двигалось авангардное судно.

К тому моменту, когда обе подлодки, словно затравленные охотничьей стаей волчицы, были загнаны в узкую бухту, в которой андская река Рио-Чико встречалась с океаном, туман все еще окончательно не развеялся, и причалившие к военному пирсу германские субмарины с крестами на бортах по-прежнему казались Брэду призрачными видениями прошлого, эдакими подводными «летучими голландцами»[11].

— Вам известно, что Германия капитулировала, и что отказ сдаться в плен поставил вас вне закона об обращении с военнопленными? — по-германски спросил коммодор. — И теперь вы уже не кто иной, как обычный пират и военный преступник.

Сидевшему перед ним обер-лейтенанту цур зее[12]Отто Фехтеру было не более тридцати, но серое, землистое лицо старило его так, словно он только что был извлечен не из боевой субмарины, а из сырого тюремного подземелья.

— Я выполнял приказ, полученный задолго до объявленной германским командованием капитуляции. В момент подписания акта о капитуляции я находился за тысячи миль от берегов Германии и не мог знать о ней. Но даже если бы и знал, все равно сначала выполнил бы приказ, а уж затем сдался аргентинским властям. — После каждого слова Фехтер поигрывал желваками, причем делал это с таким напряжением, что, казалось, землистая кожа на изможденном, с запавшими щеками, лице его вот-вот разойдется на две части. — Именно аргентинским властям, а не вам, американцам, — уточнил он, не скрывая своего презрения к томящемуся перед ним янки.

Однако Роберт Брэд воспринял его выпад совершенно спокойно. Этому флотскому обер-лейтенанту и в голову не могло прийти, что перед ним сидит не кадровый военный моряк, а известный исследователь Арктики и Антарктиды, и что из всех похождений субмарины «U-540» его интересовал только один факт: побывала ли она во льдах Антарктики. Все остальные подробности он готов был попросту проигнорировать.

— Если вы сообщите нам, в чем секрет вашего появления в антарктической части Атлантики, мы не будем настаивать, чтобы аргентинские власти выдали вас американской разведке, — при этом Брэд многозначительно взглянул на сидевшего рядом с ним полковника разведки Ричмонда, которого ему на крейсер подсадили уже в море, с примчавшегося катера береговой охраны.

— …На допросах в которой — это я гарантирую, вы расскажете нам все, вплоть до впечатлений от пребывания в утробе матери, — вежливо объяснил ему полковник, вальяжно раскинувшись в кресле и с наслаждением затягиваясь ароматным сигарным дымом. Но затем, набычив могучую шею, вдруг подался к обер-лейтенанту с такой решительностью, словно прямо сейчас решил поинтересоваться его «утробными впечатлениями» прямо сейчас.

На месте субмаринника Брэд наверняка отшатнулся бы точно так же, однако желание и дальше запугивать этого парня у него как-то сразу исчезло.

— Война завершена, — вновь тактично перехватил он инициативу, — и ваш рассказ никто не посмеет квалифицировать как измену, как раскрытие военной тайны. Тем более что уже давно не существует ни флота, в котором вы служили, ни Третьего рейха, ни самого фюрера, на верность которому вы присягали.

Командир субмарины отпил немного вина, которым, уступая свой кабинет, предусмотрительно угостил их всех начальник порта, потомок испанских конкистадоров, и великодушно пожал плечами.

— Вся моя одиссея, господин коммодор, укладывается в несколько фраз, поскольку офицер СД, отдавая мне приказ, позаботился, чтобы я знал ровно столько, сколько мне заранее позволено было сообщить любой разведке мира, которой вздумается выбивать из меня последние тайны Третьего рейха.

— Хотите сказать, что вам позволено было сообщить о вашем рейде к берегам Антарктиды? — сразу же решил спровоцировать его коммодор на самое важное откровение.

И был несказанно удивлен, когда обер-лейтенант, наивно глядя ему в глаза, поинтересовался:

— А что, это может составлять какую-то очень важную тайну рейха?

Коммодор и полковник разведки удивленно переглянулись. Да и лейтенант-разведчик, прибывший вместе с Ричмондом и теперь старательно корпевший над протоколом допроса, тоже очумело взглянул на германского субмаринника.

— Таким образом, вы хотите сказать, что вам не запретили упоминать о конечной цели вашего рейда — Антарктиде? — осторожно, словно бы опасаясь вспугнуть обер-лейтенанта цур зее, уточнил доктор Брэд.

— Какой в этом смысл? Кто-то из членов двух команд все равно проболтался бы, — пожал плечами Отто. — Неужели это неясно?